Ант Скаландис - Капуста без кочерыжки

Ант Скаландис

Капуста без кочерыжки

Как-то вечером ко мне зашел за сигаретами сосед из квартиры напротив Вася Трубицын. Вася - инженер, но в студенческие годы писал фантастические рассказы, даже пытался, хотя и безуспешно, печатать их, и со мной он любит поговорить о литературе. Я как-то похвалил один его рассказ, и он, видно, решил, что мы теперь с ним коллеги. Сам я писатель. Не великий, конечно, и даже не крупный, но, можно сказать, преуспевающий. Меня печатают. Вышло уже три книги, четвертая готовится, а некоторые журналы так просто ждут моих рассказов. Зовут меня Алексей Ерохин, но мало кто знает эту фамилию. Печатаюсь я всегда под псевдонимом.

- Алексей Семеныч, - сказал Вася, поблагодарив за сигареты. - А вы не могли бы опубликовать мой рассказ?

- Ну вы же знаете, Вася, я не издатель. Я, конечно, могу поговорить с кем-нибудь. А что за рассказ?

- Новый. Совсем новый.

- Дайте почитать.

- Разумеется. Но, знаете что, Алексей Семеныч, - Вася посмотрел на меня долгим пристальным взглядом. - Опубликуйте его как свой. Я не гордый, и вам легче будет. А рассказ увидит свет - вот что важно.

Его уверенность в себе и его странная просьба несколько обескуражили меня, но я сказал:

- Хорошо, Вася, я почитаю.

И рассказ понравился мне, а еще больше понравилась идея напечатать его под своей фамилией. Почему? Вы это поймете из текста. Рассказ перед вами, читатель.

Странный попутчик

(рассказ Василия Трубицына)

Ровно в 23:59, словно стремясь в последнюю минуту удрать от новых суток, опускающихся на столицу из необъятной черноты, скорый поезд Москва-Ереван с большими медными буквами, составляющими на вагонах слово "дружба", тихо тронулся и, проталкиваясь через метель и ночь, как проталкивается червяк сквозь рыхлую землю, набрал скорость.

Я докурил сигарету в тускло освещенном тамбуре и вернулся в купе. Там было не менее тускло. Мой попутчик, парень лет тридцати с усталым грустным лицом, опустил и защелкнул глухую серую штору.

- Чтобы не поддувало, - объяснил он.

Без белых сполохов придорожных огней в купе стало совсем мрачно. А мне не терпелось дочитать начатый в метро увлекательный рассказ. Я люблю фантастику, и у меня был с собой великолепный новый сборник Рогалевского. Я вышел в коридор, там было светлее, и сел на откидной стульчик. Недочитанный рассказ зудел, как шелушащаяся кожа на губах, которая не дает покоя, пока не обкусаешь ее всю, до последнего розового от крови кусочка. И совершая насилие над своими глазами, я погрузился в чтение.

А когда вернулся, мой попутчик, держа в левой руке большой неуклюжий бутерброд с колбасой, наливал чай из термоса в пластмассовый стаканчик. Увидев название книжки, которую я положил на стол, он вдруг как-то загадочно улыбнулся и спросил:

- Можно посмотреть?

- Разумеется, - сказал я.

Книжку он смотрел, прямо скажем, странно: чуть откинувшись назад и наклонив голову, долго вертел ее в руках, не раскрывая, словно это была картина. Потом положил обратно на стол и снова улыбнулся.

- Вы, наверно, очень удивитесь, - произнес он, - если я скажу, что эту книгу написал я.

"Вот те на! - мне даже стало чуть-чуть не по себе. - Маньяк. Самозванец. Лжерогалевский."

- Простите, - сказал я, - но вы совсем не похожи на Рогалевского.

- А я и не говорю, что похож, - он был невозмутим. - Моя фамилия Ветров. Сергей Ветров.

- Ну и что? - спросил было я и осекся.

Это был оригинальный маньяк. Он вообразил себя не автором, а героем книги. Сборник назывался "Миры Сергея Ветрова", и в предисловии Рогалевский писал: "Эта книга составлена из рассказов удивительного человека. Случай свел меня с ним, и случай разлучил. Но рукописи его у меня остались, и по ряду причин я счел возможным опубликовать их. Кто он, Сергей Ветров? - вопрошал Рогалевский. - Гениальный фантаст? Или участник первого в истории контакта с иным разумом? А может быть, он сам пришелец?.." И все в таком же духе.

И вот теперь этот "пришелец" сидел передо мной и пил чай из термоса.

- Простите, - я был уже несколько раздражен, - такое может заявить каждый.

- Положим, не каждый, - спокойно возразил Ветров.

Привычным движением человека, часто предъявляющего свое всесильное удостоверение, он вытащил из внутреннего кармана паспорт и развернул его у меня перед носом.

Паспорт разозлил меня еще больше.

- Вы никогда не интересовались, - язвительно осведомился я, - сколько в Советском Союзе Ветровых Сергеев?