Павел Загребельный - Долина долгих снов

Пещера закончилась неожиданно. Увайс едва не закричал от радости, но удержался, вспомнив, что за ним, возможно, уже следят с берега.

Он ещё некоторое время грёб, чтобы подальше отплыть от Яшмового храма, но потом сообразил, что на блестящей поверхности реки лодка даже ночью отчётливо видна. Стоит кому-небудь заметить лодку, и Увайс погиб! Мальчик быстро поплыл к берегу. Он собрал свои вещи (хотя какие там были вещи!), оттолкнул лодку — пусть себе плывёт в пещеру.

Но войдя в джунгли, Увайс понял: пробираться лесом — это совсем не то, что плыть по свободной реке в хорошей лодке.

Гигантские стволы деревьев были опутаны крепкими, как стальные тросы, лианами, плети этих лиан свисали отовсюду, через каждый шаг приходилось останавливаться и распутывать их. Колючие кусты рвали на Увайсе одежду, ноги его ежесекундно проваливались в какие-то норы, вязли в тине, скользили на округлых телах ядовитых змей, от укусов которых мальчика спасала только его грубая обувь.

Увайс шёл очень медленно. Он не мог свободно идти между клубами лиан, в зарослях шёлковых деревьев с десятками воздушных корней, которые образовали непролазные дебри. Ему приходилось всё время держаться вблизи Тёплой реки. А река петляла и извивалась. И Увайс за день почти не продвигался вперёд. Гор, к которым он так рвался, всё ещё не было видно. С самых высоких деревьев, на которые влезал мальчик, он видел лишь безбрежное зелёное море джунглей и низкое, покрытое плотной пеленой облаков, небо.

Где-то на третий или на четвёртый день странствий Увайс почувствовал, что за ним следят. Какие-то тени мелькали между деревьями справа и слева, чьи-то голоса доносились до слуха, и мальчик мог бы поклясться, что это человеческие голоса. Холодными тисками страх сжал сердце Увайса. Ночевать на земле было опасно, и Увайс с нечеловеческими усилиями взобрался на толстую ветку, которая находилась довольно высоко над землёй.

Усталость оказалась сильнее осторожности, и мальчик заснул так крепко, как не спал ещё ни разу после бегства из Яшмового храма.

Проснувшись утром, Увайс хотел, как всегда, спрыгнуть вниз, но, глянув на землю, так и прирос к своей ветке. Внизу стояло с полсотни темнокожих людей, и все они смотрели на Увайса. Мальчик до того растерялся, что даже не заметил нежных, ласковых улыбок на лицах этих людей. Он не узнал и Путры, который стоял под самой веткой и протягивал к нему руки.

— Что вам нужно? — испуганно крикнул Увайс, выхватывая нож.

Люди что-то заговорили, но мальчик не понял ни одного слова. Тогда Путра догадался, что в тени деревьев мальчик не может видеть его лицо. Он немного отступил назад и, ударяя себя в грудь рукой, несколько раз повторил:

— Путра, Путра, Путра.

Путра обводил руками всё вокруг, показывал на своих товарищей, на джунгли и крепко зажимал что-то невидимое в кулаке. Он хотел сказать Увай-су, что все джунгли — в их руках, что здесь хозяева — они, а не белобородые и альбиносы, и что, следовательно, ему, Увайсу, не нужно бояться.

И мальчик спрыгнул вниз.

Целый день плыл Увайс на большой лодке Путры. Двадцать гребцов дружно били вёслами по тихой воде. Мальчик с надеждой смотрел вперёд, но горы не появлялись. И ещё два дня плыла чёрная лодка по Тёплой реке, пока, наконец, путники не достигли большого озера, которое лежало у самого подножья гор.

В одном месте Увайс увидел много бледных, похожих на мертвецов людей, которые купались в горячих водах озера. Путра знаками пояснил ему, что это набираются сил те, кто долгие годы спал после напитка забвения в Яшмовом храме. Потом Путра повёл Увайса к тому месту, где в озеро время от времени сползали холодные языки снежных лавин, и рассказал, как однажды он увидел в такой лавине трёх людей. Они плыли по озеру на снежных глыбах, как на плотах, и нужно было спасти этих людей, пока «плоты» не растаяли в горячих водах. Увайс понял, что это было как раз то место, куда они скатились со скалы.

Увайс обнял Путру и поцеловал его. Потом попробовал объяснить, что его зовут Увайсом.

— Ты — Путра, — сказал он, указывая на товарища, — я — Увайс.

— Увайс, — повторил Путра и засмеялся. — Увайс.

Мальчик, как мог, объяснил ему, что он доберётся до вершин гор и вскоре спустится снова в долину, чтобы освободить своих товарищей, которых альбиносы заперли в храме. Путра, оказывается, уже позаботился о своём маленьком друге. Увайсу принесли небольшой мешочек с едой, крепкую тонкую верёвку, сплетённую из лиан, острый топорик, который мог в случае надобности заменить альпинистский ледоруб, и какие-то длинные колючки с неизвестного дерева, крепкие и острые, как стальные крючья, которые альпинисты вбивают в щели скал, преодолевая особенно крутые подъёмы.