Павел Загребельный - Долина долгих снов

Ещё больше удивился Увайс, когда смуглые незнакомцы, взявшись за руки, закружились вокруг них и, пританцовывая, вихляя спинами, затянули какую-то, должно быть, очень торжественную песню. Песня становилась всё громче и громче, движения поющих всё ускорялись, и то ли от звуков этой песни, то ли от странных растираний, которые, делали Максиму и Поле полуголые туземцы, Максим тоже очнулся и громко позвал:

— Поля! Ты здесь, Поля?

Он сразу же поднялся на локти, посмотрел на поющих, увидел Увайса и Полю и озабоченно склонился над своими друзьями.

— Вы живы?!

— Живы! — весело ответил Увайс, садясь на траве. — Немножко плечо болит, немножко голова гудит, но живы.

— Поля, а ты? — обратился Максим к девушке.

— Я не знаю, — слабым голосом сказала Поля, не открывая глаз.

— Раз уж ты подала голос, то я не сомневаюсь в том, что ты тоже жива, — улыбнулся Максим. — Но куда мы попали?

— Я тоже хотел бы это знать, — сказал Увайс.

Поля, наконец, решилась взглянуть вокруг себя и быстро села.

— Мы упали в ту самую долину, которую видели сегодня утром с гор, — быстро проговорила она.

— Должно быть, мы упали не в долину, а в воду, если судить по нашей одежде, — сказал Максим.

— Это нас и спасло.

— Ты немного ошибаешься, — вмешался Увайс. — Спасла нас не вода, спасли нас эти люди.

А черноволосые, полуголые жители тёплой долины всё кружились вокруг наших путешественников и всё пели свою песню.

— О чём они поют? — заинтересовался Максим. — Я различил только два слова: «ас» и «ман». По-немецки это означает «человек-ас», т. е. выдающийся лётчик. Но откуда тут могли взяться немцы?

— Раз мы упали с неба, то ничего нет удивительного в том, что нас называют лётчиками, — улыбнулась Поля. — Но постойте. Я, кажется, начинаю кое-что понимать. Да, да. Они поют об «асманах» — людях неба. На санскритском языке слово «асман» означает небо. Я различаю также слово «бодгати», что значит «просыпаться». Их язык действительно очень напоминает санскритский, и я даже могу приблизительно уловить смысл этой песни. Они поют: «Пусть славится небо, которое сбросило к нам трёх белых братьев и пробудило их от долгого сна в нашей зелёной долине».

— По-моему, среди нас есть ещё и сестра, — заметил Максим. — Называть нас всех трёх братьями было бы не совсем точно.

Но вот песня внезапно оборвалась, и Поля, воспользовавшись тишиной, сказала несколько слов.

Один из незнакомцев выступил вперёд, приложил ладони к своему лбу, потом притронулся кончиками пальцев к Полиному лбу и что-то ответил ей.

— Я спросила его, куда мы попали, — обратилась Поля к своим друзьям. — И этот человек сказал мне, что мы в Долине долгих снов, в царстве двух белых братьев из Яшмового храма.

— Если бы мне об этом сказал кто-нибудь другой, я бы подумал, что это сказка, — пробормотал Максим. — Но неужели эта долина отрезана от всего окружающего мира!

— Об этом мы узнаем позже, — сказала Поля. — Сейчас они хотят нас куда-то отвезти. Я не совсем понимаю, куда именно. Этот человек, должно быть, какой-то начальник у них, так как он отдаёт все распоряжения. Его зовут Путра.

Путра что-то крикнул своим, и несколько человек исчезло в густых зарослях на берегу реки. Вскоре на воде показались две большие лодки с длинными загнутыми носами, на которых были мастерски вырезаны головы каких-то необыкновенных птиц. Товарищи Путры засуетились. Максиму и Поле помогли освободиться от рюкзаков, откуда-то принесли тяжёлые гирлянды белых и красных цветов и надели на шеи всем трём путешественникам. После этого Путра пригласил гостей в лодки. В мокрой одежде идти было неудобно, к тому же у каждого до сих пор тело ныло от ушибов. Но Путра и его товарищи так приветливо улыбались им, песня, которую снова затянули жители долины, была такой торжественной и бодрой, что Поля, Максим и Увайс забыли о своих несчастьях и уверенно поднялись на сухой, устланный пахучими травами помост передней лодки.

Мысль о возвращении домой ещё не беспокоила их. Она время от времени несмело всплывала из самой глубины сознания, но сразу же исчезала, уступая место более мелким заботам.

— Будем ли мы наконец иметь возможность хоть немного подсушиться? — спросил Максим Полю. — Да и в зубах поковырять не мешало бы. Мы втроём сейчас, наверно, целого барана могли бы съесть. Правда, Увайс?

— Можно, — охотно согласился тот, — Барана немножко можно поесть.

— Надеюсь, что в своё время мы всё будем иметь, — сказала Поля. — А сейчас нужно плыть туда, куда они нас везут, и смотреть, смотреть…