Дмитрий Скирюк - Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

- А я не зря отвечал, - спокойным голосом сказал тот.

Теперь и Золтан заметил, что дверь дома, как она ни содрогалась, как ни трещала от наносимых ударов, даже не думала уступать. Петли всё так же крепко сидели в каменной кладке, а засов, на вид довольно хлипкий, даже не подумал хоть сколько-нибудь согнуться.

Снаружи, видимо, тоже это заметили и прекратили штурм, решив посовещаться. Послышались голоca. "Manana?" [Завтра?(исп.)], - предложил негромко один из них. Другой выругался. Кто-то просунул под ставни на окошке лезвие ножа, поскрежетал сталью о каменную кладку и отступил ни с чем. Фриц, покинувший своё убежище в кресле, теперь вертелся у обоих друзей под ногами и пытался допрыгнуть до глазка, в который чуть раньше выглядывал травник. Хагг прикрикнул на него, и мальчуган с видимым неудовольствием отошёл назад в комнату. Казалось, происходящее вызвало в нём скорее интерес, чем страх.

- Сейчас они примутся за окна, - нервно прокомментировал Золтан. - Или принесут какое-нибудь бревно... если уже не принесли.

- Это им не поможет, разве что стекла побьют. Здесь даже не заклятие. Ты помнишь тот щит? Я же говорил тебе, чем больше они будут бить, молиться или колдовать, тем сильнее дом будет сопротивляться любому воздействию. Сюда никто не войдёт.

- А как насчёт выйти? Они обложат нас соломой и сожгут, как каплунов, ты об этом подумал?

- Подумал. Только и они не такие дураки, чтобы рискнуть поджечь полгорода.

- Тогда они здесь будут караулить день и ночь, пока мы не вылезем сами. Что ты на это скажешь? У тебя здесь что, еды - как в замке, на два месяца? Или подземный ход прокопан?

Жуга не ответил.

- Чего молчишь?

- Дай мне час, Золтан, - сказал он, наконец. - Дай мне час, и я что-нибудь придумаю.

- А если не придумаешь?

Жуга перевёл взгляд на Золтана, и тот почему-то вздрогнул.

- Тогда, - размеренно сказал он, - они все у меня попляшут. Какое сегодня число?

- Седьмое декабря... - растерянно ответил Золтан. - А что?

Травник улыбнулся:

- Очень хорошо.

* * *

По мере того, как продвигался травников рассказ, сам травник шёл всё медленней, пока наконец совсем не остановился. Отвернулся, тронул ветку дерева, но не сорвал её, а только будто бы погладил. Лёгкий снег посыпался на них обоих, словно лунная пыльца, пушистый, колкий, серебристый. Ялка не решалась заговорить и поэтому просто стояла, глядя то на травника, то в сторону горняцкой хижины. уходя, она там погасила всякий свет, теперь же узкое окошко тусклой зеленью светило в темноте. Там кто-то был, мальчишка или Золтан. Следы тянулись в обе стороны двумя неровными цепочками по снегу, словно чаши, полные искристой черноты. "Наверное, мы вскорости протопчем здесь тропинку, - почему-то вдруг подумала она и посмотрела на Луну, сиявшую сквозь ветви дерева, как сквозь ажурную корону. - Такую как бы тропинку в снегу. От дома до поляны. Оказывается, нас очень много ходит здесь. Я, Карел, Зухель, Высокий, Лис... Как странно, - я почему-то не могу звать его Лисом... у меня язык не поворачивается..."

Ногам было холодно. Разгорячённое безумным танцем тело быстро остывало.

- Ты, наверное, мёрзнешь, - словно угадав её мысли, сказал вдруг травник, стащил свой рыжий плащ и набросил его девушке на плечи. - Ну-ка, завязывай ботинки и пойдём скорей: сдаётся мне, мы зря остановились.

- Наверное, не надо, - робко попыталась возразить она, поводя плечами - верблюжий волос кололся даже сквозь рубашку. - Ты же тогда сам замёрзнешь...

- За меня не беспокойся. Один человек, - тут травник криво улыбнулся, - научил меня, как обращаться с холодом... Так что, не волнуйся: я до дому доживу. А вот ты, недели не прошло, как встала с постели.

- Неделя уже прошла, - возразила Ялка. - И потом, меня же ведь высокий вылечил. Да и что со мною сделается за десять минут?

- Десять минут? - травник с очень странной интонацией повторил её последние слова и покачал головой. - А ты сильнее, чем я думал... Знаешь, я очень за тебя боялся.

Творилось что-то непонятное. Ялка чувствовала себя сейчас совсем сбитой с толку.

- Почему? - спросила она. - Разве мне нельзя было их видеть?

- Смотреть на майя не опасно, их на самом деле как бы нет. Но вот плясать с ними - опаснее опасного. Десять минут... - вновь повторил он и умолк на целую минуту, пристально вглядываясь ей в глаза, прежде чем продолжить.

- Ты танцевала семь часов, - сказал он наконец. - Точнее - семь с половиной. Оглядись. Уже светает.

Семь часов!

Девушка была настолько ошарашена, что послушно огляделась по сторонам и в самом деле обнаружила, что звёзды стали тусклыми, а небо на востоке посветлело.