Дмитрий Скирюк - Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

- И всё это время... - сказала она и запнулась.

- Да. Любой другой уже давно бы рухнул замертво. Майя и в самом деле полюбили тебя.

Он двинулся дальше, и Ялка бегом поспешила за ним. Догнала и пристроилась в спину - протоптанная в снегу тропинка была слишком узкой для двоих. Девушка шла и смотрела на травника с совершенно новым чувством.

Она-то танцевала. Пусть даже семь часов, но - танцевала. Двигалась. Грелась.

А он играл и сидел на снегу.

Некоторое время шли в молчании. Свежевыпавший снег громко хрустел под ногами.

- Почему ты перестал рассказывать? - нарушила молчание Ялка. - Ты больше не хочешь со мной говорить?

- Нет, не поэтому.

- Я понимаю, - Ялка опустила взгляд. - Я ведь не глупая, я всё понимаю. Ты ждал ученика. И ты подумал, что это я пришла, чтобы учиться у тебя. И всё гадал - я, или не я. А теперь, когда к тебе пришёл настоящий ученик, я больше стала не нужна. Ты ведь это мне хотел сказать?

- Нет, - ответил тот, - не это.

- Я ничего не умею и ничего не могу. У меня нет колдовского таланта. Я даже забыла, о чём я хотела спросить у тебя, пока шла. Я... я уйду сразу, как только смогу.

Она умолкла и закусила губу, сдерживая слезы. Не помогло.

- Это не важно, - мягко сказал вдруг травник, останавливаясь и оборачиваясь. - Совсем не важно. Мастер обязан быть в ответе за всех, кто к нему приходит. Кто к кому пришёл, это - тот ещё вопрос. А твой талант в другом... совсем в другом. Если хочешь уйти - уходи. Но я тебя не прогоню. Нипочём не прогоню.

Ялка повернулась к травнику лицом.

- Лис... - через силу вымолвила она.

- Что?

- Скажи... как тебя звали мать с отцом?

- Я не знаю, кто были мои родители. Я их не помню. Меня вырастил дед.

- Родной?

- Что? А. Не знаю. Нет. Наверное, нет. А почему ты спрашиваешь?

- Я не хочу звать тебя... так. Как тебя зовут друзья?

- Жуга.

- Как странно... Это что-то значит?

- Ничего не значит.

- Мне не нравится. уж лучше, в самом деле, Лис. Ой, нет, - она задумалась опять, - так тоже плохо... Травник криво усмехнулся.

- Я и сам не в восторге. Но придётся выбирать.

* * *

- Всю курицу не ешь.

Фриц кивнул, послушно положил недоеденный кусок обратно на тарелку и вытер руки об рубаху. Он и так уже почти насытился, а на столе ещё оставалось немало другой еды: хлеб, сыр, какие-то морковки. В котелке над огнём закипал душистый чай на травах.

Дом согрелся и теперь не казался таким безжизненным, как вчера.В щели между ставнями мелькали блики факелов. Снаружи было тихо. Примерно с четверть часа тому назад произошла очередная неудачная попытка взять дом приступом, после чего гвардейцы отступили, и опять принялись совещаться. Почему-то теперь Фриц нисколечко их не боялся и даже с некоторым удивлением вспоминал, как стыла кровь на постоялом дворе, когда туда заявились монах и солдаты. Присутствие Лиса действовало на него успокаивающе; обещаньям травника он верил.

Сразу после разговора с Золтаном Жуга вдруг сделался сосредоточен и деловит. Он то подолгу замирал на месте, то принимался мерить комнату шагами, о чём-то размышляя, тёр виски и гулкими глотками пил воду из кувшина. Потом мимоходом рассеянно бросил мальчишке ту самую фразу насчёт курицы, ушёл наверх в большую кладовую и развил деятельность.

Кладовая оказалась интереснейшим местом. Фрицу удалось заглянуть туда одним глазком, когда травник снял с неё замок, но внутрь его не пустили и прогнали вниз решительно, но мягко, как излишне любопытного котёнка. Он подчинился, но всё же успел разглядеть гору самых невероятных вещей, без всякого порядка разложенных по полкам там и сям. Полки были огромные, старые, неструганной сосны, в четыре этажа до самого потолка, протиснуться между ними взрослый человек мог только боком.

Травник что-то с шумом разгребал, передвигал, и через полчаса спустился вниз, неся с собою целый ворох самых странных вещей. Тут были флейта из чего-то странного, похожего на кость, только чёрная, помятый и обшарпанный поднос, такая же помятая оловянная кружка и странной формы подсвечник, похожий не то на сплетенье лозы, не то на кастет. Ещё были большая толстая свеча, какой-то ремешок, и что-то меховое и бесформенное. Последний предмет Фриц опознал не сразу: то была мюзета - маленькая испанская волынка, запылённая и основательно траченная молью. Зачем она понадобилась травнику, оставалось только гадать. Мех на ней пожелтел от времени, дудочки и трубочки потрескались. Травник повертел её в руках, придирчиво осмотрел со всех сторон, покачал головой и попытался надуть.