Владимир Карпенко - Тайна одной находки

Я подумал: «Теперь не осталось никаких сомнений в том, что наш «метеорит»— творение рук человеческих. Как можно было говорить о метеоритной природе «святыни»?»

Погрузившись в свои мысли, я не обращал больше внимания на ламу, почти не заметил, как ушел он.

— Как вы представляете все это? — услыхал я вопрос Ван Сина, когда он, проводив Сонгху, вернулся ко мне.

— Гм!.. Я полагаю, что нам нужно решительно отбросить версию о метеорите. Разве бывают метеориты, имеющие правильную форму и гладкую поверхность снаряда? Разве не мог этот предмет быть сброшенным, окажем, с пролетавшего над горами самолета? Ведь это же могли быть неразорвавшаяся авиабомба, снаряд, может быть, какой-нибудь вымпел. Согласитесь сами, Ван Син, не с Луны же прилетел обточенный на станке стальной цилиндр с заостренным концом.

Ван Син с улыбкой кивал головой.

— Я согласен с вами, — ответил он. — Вполне допустимо, что в те годы мог пролетать над горами самолет чанкайшистской авиации, авиации Народной Китайской армии, наконец, английской или американской. Он мог лететь на большой высоте, может быть, ночью… Меня только смущает непонятная твердость…

— А-а, ерунда! Какая-нибудь особо высококачественная сталь… Раздосадованный до крайности, я торопливо поднялся и простился с Ван Сином. Мне стало стыдно, в каком, в конце концов, глупейшем положении оказались мы с Алексеем перед людьми. Как посмеются над двумя великовозрастными болванами Кай Фынь, пекинские астрономы! Приехать в Тибет по командировке Министерства геологии, заниматься серьезным и необходимым трудом пo разведке полезных ископаемых в дружественней нам стране и чуть ли не свихнуться на записях американского авантюриста, интриговать занятых людей… из-за вывалившегося из самолета стального футляра или неразорвавшейся авиабомбы!

До самой весны мы больше не возвращались к загадке. Мое отношение к ней окончательно определилось. Что думал тогда Алексей, мне трудно сказать.

Прошла холодная тибетская зима с бушующими ветрами, метелями, капризными переменами погоды. Отшумели февральские новогодние праздники — пляски разряженных в фантастические маски лам на площади перед Поталой, танцы женщин с колокольчиками, фейерверки. Но вот погасли алтари, рабочие разобрали и увезли шатры, кончились новогодние праздники.

К весне открылись в городе новые государственные магазины и начался ремонт электростанции, вышедшей из строя несколько лет тому назад. Уже почти к самой Лхасе подходило Сикан-Тибетское шоссе, и все чаще встречались на улицах машины. Приехала, кажется, первая в Лхасе кинопередвижка, и толпа на площади, цепенея от удивления и восторга, смотрела китайский киножурнал. Повеяли теплые ветры, забурлила, пошла водоворотами Кичу.

…Кай Фынь! Он появился теплым апрельским днем в том же полушубке, тех же ватных брюках и сапогах, в каких мы провожали его полгода назад.

С ним прибыли двое молодых пекинских астрономов — сухощавый, подвижной Чжэн Фу и крепыш со спортивной выправкой Тин Ли. Познакомив нас с астрономами, Кай Фьгнь выслушал наш краткий отчет о работе в зимнее время, а потом заговорил о загадке.

Как выяснил он, никому из сведущих в метеоритах людей, а также специалистам-металловедам никогда не приходилось слышать о столь необычайной твердости небесного камня. В какое-то сравнение с ним могли идти лишь победитовые резцы советской марки и кое-какие сорта американской инструментальной стали новейших образцов. Но все это противоречило тем записям, которые частично удалось прочитать в блокноте Джонсона после сложной обработки размытых страниц в лаборатории криминалистики. Вот что было записано на фотокопии, которую передал нам Кай Фынь:

«Насколь… я смыс… в металлур… это просто сенсация. Он настолько тверд… не царапается даже алмазом моего кольца. Все мои попытки не при… ни к чему: алмаз скольз… его шлифован… орпусу, буквально, как ноготь по стеклу. Уд…льная святы..! Я думаю… хватить ее с собой в Штаты: кажется, на этой свя… можно… хороший бизнес».

— Последующий текст, насколько оказалось возможным прочитать его, — пояснил Кай Фынь, — не имеет никакого отношения к «святыне» и совершенно незначителен.

— Какая-то сказка! — вырвалось у Алексея.

Я сейчас же изложил до мелочей все то, о чем услышал пять месяцев тому назад из уст Сонгху. После моего рассказа мы молча сидели несколько минут, уставившись друг на друга. Если Кай Фынь и астрономы ошеломили нас, то не меньше поразил их я своими сведениями о таинственном предмете. Все это никак не укладывалось в наших головах.