Владимир Карпенко - Тайна одной находки

Я стоял перед добрым вестником, решительно теряясь, что же мне делать: по-русски, от всей души расцеловать его немолодое лицо, немедленно радировать Васе или ринуться скорее к месту находки…

Вероятно, радист не успел связаться с отрядом Васи и астрономами, как я уже был на караванной тропе. Сопровождавший меня тибетец точно указал мне место, где он подобрал сегодня утром куски дюраля.

До глубокой темноты мы с тибетцем ехали медленно по тропе в надежде найти следы проходивших здесь кочевников, которые подобрали цилиндр. Напрасно: кроме костей верблюдов и лошадей, мы не встретили ничего.

— Где еще тут стойбища овцеводов? Скажи мне, добрый человек, где поблизости можно найти их? — придя в отчаяние, взмолился я.

— Там, — ответил тибетец, указывая в сторону озера и горной гряды, пересекавшей равнину на юго-востоке.

…Через несколько дней приехали Вася и китайские астрономы. И снова, разрываясь между основной нашей работой и поисками снаряда, от зари до зари мы с Василием рыскали по тропам, шарили по прилегающим к озеру стойбищам, опрашивая и опрашивая кочевников.

Найденные на караванной тропе обломки говорили о том, что кочевники были где-то неподалеку. Но где?

Наконец-таки в середине июля нам удалось неподалеку от озера Нгангларинг-цо выследить людей, увезших наш ориентир — остатки американского самолета. Я и Вася увидели на шеях у женщин вместе с коралловыми амулетами тусклые куски дюраля.

— Неужели нашли? — почти задыхаясь от волнения, воскликнул я, когда мы остановились около крытой дюралевым листом землянки на краю стойбища.

— Куски самолета еще не метеорит, — хмуро пробурчал в ответ мой друг.

Мы расспрашиваем подошедших к вездеходу тибетцев, описываем им снаряд, с их разрешения роемся вземлянке с хозяйственным скарбом.

Увы! Вася прав. Выхлопная труба, вал от пропеллера и другие обломки бесконечно далеки от «небесного посланца». Его нет и здесь!

Наверно, у меня был в эти минуты столь растерянный, страдальческий вид, что Вася сжалился надо мной. Ласково потрепав меня по плечу, он проговорил:

— Ладно, дружище, не стоит унывать. Мы с тобой сделали все, что могли. Пусть ищут другие.

Не окажись Вася достаточно стойким, мы бы уехали ни с чем. Но пока я, поддавшись унынию, устало сидел на земле, мой друг попытался еще раз подробно расспросить собравшихся около нас кочевников. И вот, когда Вася, с помощью Ли Сяо, подробно разъяснил, что именно мы ищем, и описал местность, где погиб самолет, раздались голоса:

— Да, да, эта вещь там была. Мы видели и подобрали ее.

— Так где же она?! — во все горло крикнул Вася.

— Там, — показал на восток старик-тибетец, — мы оставили ее на «обо», у перевала…

Невозможно передать никакими словами ту радость, а с ней и тревогу, которые охватили меня и Васю. Снаряд найден, но он брошен на священном алтаре — «обо», среди пустыни, опять валяется под открытым небом где-то в трущобах нагорья. Но счастье, если это так. А может быть, его уже нет там и в помине?

Через полчаса мы мчались на восток к затерявшемуся среди равнин и гор «обо». Согласившийся сопровождать нас старый тибетец, наверно, смотрел на меня и Васю, как на сумасшедших. Почти не разбирая дорог, увязнув один раз в трясине и едва не свалившись вместе с вездеходом в бушующий по дну ущелья поток, к исходу третьего дня мы добрались до «обо». И там, среди камней со священными надписями, среди палок и тряпок мы наконец-то нашли цилиндр.

И вот он в моих руках!

Отшлифованный до гладкости стекла, синевато-черный, как вороненая сталь, заостренный, точно артиллерийский снаряд, к одному концу. Тыльная сторона наглухо закрыта. Несмотря на размеры с четвертную бутыль, он сравнительно легок, весит не свыше трех-четырех килограммов. При ударе исходит от него глуховатый металлический звон. Полый ли он? Что там, внутри? Лезвием стального ножа я пробую его твердость. Беру у водителя вездехода напильник, пытаюсь сделать хотя бы ничтожную царапину. Напрасно: ни острие ножа, ни напильник не оставляют на странном металле ни малейшего намека на какой-то след, точно не лучшей сталью, а щепкой пробую я поцарапать стекло.

Астрономы, я, Вася, вся моя партия сидим вокруг снаряда. Он лежит на земле, отливая при свете костра глубокой загадочной синевой. Выступы и ложбинки на его широком конце наводят астронома Тин Ли на мысль — не следы ли это крепления тыльной части снаряда с каким-то движущим аппаратом. Мы думаем об одном: «Откуда ты прилетел? Какую тайну скрываешь в себе?»