Галина Мария - Волчья звезда

Их становище огромное, гораздо больше нашего, но сколько их там точно, никто не знал, потому что вся мена шла у ворот, которые сами поднимались и опускались, точно в тех историях, которые малышам рассказывают на ночь. Вроде бы Звездные Люди все больше сидели внутри своих серебристых домов, словно боялись солнечного света, а когда все же выходили наружу, то были одеты в чудную одежду, которая обтягивала их руки и ноги - словно ветер и степная пыль были губительны для их нежной кожи. Может, так оно и есть - кто знает? Мы даже не знали, сколько таких Звездных Становищ в нашем краю - ходили слухи (наверняка их принесли кочевые), что точно такая же история произошла где-то далеко на Западе, где скалы не мягкие, как у нас, и не крошатся под ударами молота, а твердые, и жилища там строят в пещерах, которые прорыла вода, а не люди. Еще говорят, что там остались настоящие дома, потому что леса там много почти столько же, сколько камня… О западных землях рассказывают много странных вещей, а про север и того пуще: вроде, зимой там солнце почти не поднимается над горизонтом, а сразу заныривает обратно. Впрочем, там тоже кто-то живет. Везде кто-то живет.

Вся эта история началась гораздо раньше - когда к нам в Дом пожаловал Хранитель Скарабей. Он был первым стариком, которого я увидела, и сначала я решила, что он просто урод или чем-то болен - на самом деле Хранители почему-то живут дольше остальных. Отчасти понятно, почему - еды им выдается больше, чем другим пожилым людям.

- Вот эта, - сказала Дрофа и вытолкнула меня на середину комнаты. Я попробовала было упираться, но она просто ухватила меня своими цепкими костлявыми пальцами за ухо и больно дернула.

Хранитель оглядел меня.

- Она хромает, - сказал он.

- Ну, руки ведь у нее на месте, с Предметами возиться она может. Больше-то она ни на что не годится.

Хранитель осуждающе покачал головой.

- Я предпочел бы мальчика, - сказал он.

- Подходящих мальчиков сейчас нет, - твердо ответила Дрофа.

Он вздохнул, что-то пробормотал, потом громко произнес:

-Ладно.

Я уперлась, потому что боялась пойти за этим страшным человеком.

- А жрать хочешь? - мрачно спросила Дрофа. - Хватит с меня на калеку еду расходовать.

На самом-то деле я вкалывала не меньше остальных. Но она смотрела в будущее - вряд ли нашелся бы такой дурак, который согласился бы выплатить Дому калым за хромоножку.

- Ладно, - сказал Хранитель, - оставь девчонку. Ты ее вконец запугала.

- Ее запугаешь, - пробормотала Дрофа. - Ишь, как смотрит. Того и гляди, укусит…

- Пошли, девочка, - мягко сказал старик. - Не бойся. Никто тебя не обидит.

- Я и не боюсь, - на всякий случай сказала я.

- Тебя как зовут?

- Выпь.

- Это за что же тебя так?

- Крикливая была очень, - сказала Дрофа, - порою так накричится, аж синеет. Ступай, ступай, убоище. И ты ступай, отец. У меня еще дел полно.

Уже потом я узнала, что Хранители живут так долго еще и потому, что их все уважают и побаиваются. Да еще потому, что им не приходится надрываться на полевых работах, под ветром и дождем. Но Дрофа - баба склочная, она никого не боялась.

- Суровая у вас старшая, - заметил он, когда мы карабкались вверх по склону.

- Такой ее мама родила, - ответила я. По крутизне мне было ходить трудновато, но я приноровилась. Тем более, сам он шел медленно.

- Это где тебя так угораздило? - спросил он вполне доброжелательно.

- Во время последнего набега, - ответила я. - Но сама-то я плохо помню. Говорят, всех наших тогда поубивали… кроме меня.

Это было первое мое неотчетливое воспоминание: крики - то испуганные, то яростные; мечущиеся сполохи огня? юто-то проносится мимо - с топотом, с визгом; огромные тела неведомых животных, от которых валит пар - и багровый туман боли… очень долго - багровый туман боли.

- Ты заползла под перевернутую корзину, - рассказывала потом Дрофа, - и сидела тихо-тихо. Тебя нашли только день спустя, когда ты начала поскуливать, точно раненый волчонок. Оттого и нога срослась неправильно.

Полагаю, я и помню все плохо потому, что было так страшно и больно.

Хранитель жил отдельно от всех - это был даже не Дом, так, одно недоразумение; кроме самого старика да мальчишки-полудурка, который приходил из соседнего Дома, чтобы натаскать воды или принести сушняка, можно было месяцами никого не видеть. Его жилище располагалось выше остальных; подниматься туда было трудновато, а ему с годами все труднее - потому он и решил, что ему нужен помощник; но зато сверху, с обрыва было видно все поселение, и степь - до дальнего горизонта, и даже ярко-синий лоскуток моря, а в ту, последнюю весну, далеко-далеко на побережье - в хорошую погоду - серебристые купола становища Звездных Людей. Задние комнаты были забиты Предметами, а Записи лежали туго .спеленутыми, в кожаных свертках, чтобы их не погрызли мыши или жучки. Правда, что могли, они уже сделали - от многих Записей осталась от силы половина и, как я потом выяснила, разобрать, что там говорилось, было трудновато, а то и вовсе невозможно. Предметы тоже большей частью были порученные - водой, или огнем, или просто временем, но даже те, что уцелели, был ни на что не похожи, и назначение у них было вовсе непонятное. Самые по виду бесполезные валялись в углу огромной грудой, а в холщовых мешках ближе к выходу лежали те, которые были хоть на что-то похожи - скажем, с рукояткой, за которую удобно было браться - непонятно, правда, что с ними нужно было делать после. Такие Хранитель время от времени вынимал и рассматривал, надеясь, что его вот-вот осенит.