Галина Мария - Волчья звезда

- Кто же намерен разрабатывать недра? Вы что, набрали команду из горных инженеров?

Не читал он докладной записки, подумал Ковальчик. В лучшем случае, просматривал. Должно быть, в основном ту часть, где речь шла о финансировании…

- Они умеют все, - сказал Ковальчик - Но дело не в этом. В худшем случае они не вернутся. Тогда корпорации могут проститься со своими средствами. Промежуточный вариант предполагает, что они все же вернутся - с пробами грунта, с биопробами…

Он замолчал.

Президент поощрил его кивком головы.

- В лучшем случае, они тоже не вернутся. Если найдут условия, благоприятные для жизни. Этот шанс невелик, но он все же есть.

- Какова численность экипажа?

- Стандартная - тридцать человек.

- Да, - кивнул президент, - они ведь повезут эмбрионы.

“Все-таки читал”, - подумал Ковальчик.

- Если ситуация будет благоприятной, эмбрионы инициируют. А эти тридцать станут патриархами. Учителями. Возможно, нам впервые удастся создать действительно жизнеспособное общество.

- Ага! - сказал президент. - Рихман!

- Вы не слишком-то увлеклись этой идеей.

- В общем, да, - согласился президент.

- И все-таки поддержали меня. Президент вздохнул.

- - Насколько я понял, ваши люди - добровольцы.

- Да, - согласился Ковальчик, - все до единого.

- Что ж… надеюсь, это сработает. Другого выхода все равно нет, верно? Куда вы отправляете первый корабль?

- Сириус.

- Интересно, - сказал президент вежливо, - почему Сириус?

- Двойная звезда. По теории Дюваля жизнь зародилась в приливно-отливной зоне. А солнце-спутник может оказывать на планеты примерно то же воздействие, что и крупные планетные спутники. При условии стабильных планетных орбит, разумеется. Но “Энтерпрайз” привез данные, снимки из глубокого космоса, спектральные анализы… Похоже, на одной из планет системы Сириус отмечены спектральные линии водорода и кислорода… А это значит…

- Жизнь?

- Возможно. Ответ, как вы понимаете, мы получим нескоро. Возможно, не получим совсем. Во всяком случае, я уже не узнаю, увенчался ли эксперимент успехом. Даже при нынешних полетных скоростях и уровне развития медицины…

Президент молчал. Он смотрел в пол, и Ковальчик понял.

- Вы подписались на обработку в имморталии! - воскликнул он. Референт пошевелился у него за спиной.

- Ковальчик, - холодно произнес президент, - это не ваше дело.

- Прошу прощения, господин президент, - сказал Ковальчик, - просто… человек смертен… так положил Господь. Я понимаю, соблазн велик, но это только соблазн. И что случится с человеком, когда он обретет физическое бессмертие? Кто может это знать?

- Кто может знать, что случится с человеком, если он откажется от своей человеческой сущности? - спросил президент. - Пусть даже во имя великой цели?

- Он откажется от худшей своей половины, - сказал Ковальчик. - Он не будет знать страха, приступов беспричинной ярости, ненависти к ближнему только потому, что ближний этот - иной. Не такой, как ты. И общество своих соплеменников, запертых в тесноте звездного корабля, не сведет его с ума.

- Надеюсь, - рассеянно сказал президент. Он кашлянул, и референт тут же неслышно приблизился к Ковальчику.

“Обученный малый”, - подумал тот. Он сдвинул каблуки и резко, по-военному поклонился.

- Я могу продолжать? - спросил он.

- Да, - кивнул президент, - да. Разумеется.

*

- Я прослушал ваш дневник, - сказал Рихман. - Во всяком случае, ту часть, которую смог прослушать.

- Что ж, - ответил Ковальчик. - Хорошо.

- Я прошу прощения.

- Мне не нужны извинения. Мне нужны ваши соображения.

- Они должны были свернуть программу.

- Они и свернули.

- А теперь - возобновили.

- Да, теперь - возобновили. Они никогда не закроют программу. Это естественно. Я не говорю о соображениях политических, экономических, об игре интересов. Человечеству, как любому биологическому виду, присуща тяга к расширению ареала. Мы называем ее духом поиска, стремлением к познанию, все такое… Но это всего лишь биология. Я говорил вчера с президентом. Он дал добро. Полный карт-бланш. Так что дело за вами, Рихман.

- Хорошо, - согласился Рихман. - Хорошо. Я попробую.

- Я сделал упор, скажем так, на культуроцент-ричность, - сказал Рихман. На вечные ценности.

- Ясно, - ответил Ковальчик.

Здесь, в стенах Института Мозга, среди приборов и деловитых людей в бледно-зеленых халатах, он казался на своем месте. Он везде казался на своем месте.

- Я все же рассчитываю на долгосрочную программу. На колонизацию. Мы снабдим их очень хорошим архивом - литература, живопись, музыка, исторические справочники. Все это займет не так уж много места.