Олег Радзинский - Агафонкин и Время

Их провели в большую, застеленную хайндарскими коврами юрту, когда воздух стал гуще от неожиданно вылившейся в день тьмы, как суп становится черней, если в него добавить баранью кровь. Молодой хан сидел на кошме, глядя в огонь. Перед ним на приступке стояла нетронутая пиала с кисло пахнущим айраном.

Чутгуры размотали тряпки, открыв лица, и Сорган-Шира вздрогнул: демон-монгол выглядел как повторение Темуджина – его двойник. Если б не белый рваный шрам на левой щеке чутгура , нельзя было бы сказать, кто из них сын Есугэя.

“Оборотень, – понял Сорган-Шира. – Взял себе лицо Темуджина. Зачем?”

Он поклонился хану борджигинов и сказал, как велели:

– Темуджин, сын Есугэй-багатура, пришедшие со мной – посланники Хухэ Мунхэ Тенгер, Великого Повелителя Неба, освободившего тебя из плена. Они пришли с миром.

Сорган-Шира закрыл глаза, ожидая, что сейчас Тенгри его убьет – за ложь: пришедшие были чутгуры , он был в этом уверен, но боялся сказать. Струсил, предал дружбу Темуджина.

– Иннокентий, – попросил Агафонкин, – спросите, где юла, которую ему доверил Хухэ Мунхэ Тенгер. Пока не говорите, что мы пришли ее забрать.

Он решил не морочиться с процедурой Выемки: спрашивать Темуджина его имя и прочее. В конце концов его сюда послал не В , и формально он не был обязан следовать процедуре: в этом Событии Агафонкин был не Курьер, а просто Агафонкин. Посланец хмельного бога Тенгри, Повелителя Неба и проч.

– Алексей, – Олоницын кивнул на Темуджина, – вы видите, как мы с ним… Что мы с ним…

– Вижу, – улыбнулся Агафонкин. – Близнецы-братья. Как Ленин и партия. Сейчас посмотрим, кто более матери-истории ценен.

Олоницын собрался, подыскивая нужные монгольские слова. Он не помнил, как будет “юла”.

– Великий Хан, – сказал Олоницын, – мы пришли от Властителя Неба – Бир Тенгер. – Он старался говорить короткими фразами – так было меньше вероятности ошибиться. – Бир Тенгер – Единый Бог. Он хочет знать, где его подарок. Он дал тебе подарок у воды.

Темуджин слушал молча, не кивая и не моргая. Он потрогал рукоять короткого меча, лежащего перед ним на кошме. Посмотрел на высокого демона со странным круглоглазым лицом и длинными волосами. Он решил, что круглоглазый – главный, а второй, выглядевший как монгол, его помощник.

– Посланник Великого Отца, – обратился Темуджин к Агафонкину, – голоден ли ты и твой слуга? Можете ли вы есть пищу Наземного царства или она для вас слишком груба? Я прикажу заколоть барана и поставить варить хар-шол.

– Не нужно, – остановил его демон-монгол. – Мы пришли на короткое время. Скажи, где подарок Тенгри.

“Не слуга? – усомнился Темуджин. – Говорит без разрешения. Может, я ошибся? Вдруг прогневается и возьмет мою жизнь?”

Он встал и пошел к киданьскому сундуку из тяжелого кованого железа – подарок побратима Джамухи. Темуджин открыл сундук и достал завернутую в кусок мягкой овечьей шкуры юлу.

– Спросите, почему он ее не использовал, – попросил Агафонкин. – Почему не пошел вслед за солнцем, как велел Тенгри.

– Зачем? Давайте заберем юлу и отправимся, – пожал плечами Иннокентий. – А то мне странно на него смотреть: будто смотришь в зеркало. Смотришь на самого себя.

– Ладно, что-нибудь придумаем для Мансура, – согласился Агафонкин. – Скажем, что наш друг был занят неотложными делами. Но завет Тенгри не забыл и собирался исполнить.

Он посмотрел Темуджину в глаза; тот побледнел, но не посмел отвести взгляд.

– Велите ему отдать юлу, – попросил Агафонкин. – Скажите, что Тенгри забирает подарок.

Темуджин выслушал Олоницына и покачал головой – нет.

– Нет? – переспросил Агафонкин. – Что значит “нет”? Это же приказ бога. Ему вообще юлу дали на время.

– Посланники Великого Небесного Отца, – сказал Темуджин, – Бин Тенгер доверил мне эту вещь и оставил наказ. Я не выполнил его слово и перед ним виноват. Я готов отдать дар Тенгри ему самому и держать ответ.

Он склонил голову.

– Не нужно, – решил Агафонкин, выслушав перевод Олоницына, – мы на словах передадим. Скажите ему, что Хухэ Мунхэ Тенгер не сердится и просил передать привет. Что-нибудь в этом духе.

Он чувствовал, что Выемка задерживается, и украдкой отдернув длинный рукав ватного халата, посмотрел на светящийся циферблат часов: после Контакта прошло больше, чем нужно. Это была не стандартная Выемка, но все же не стоило шутить с процедурой. Еще попадут в Сдвоение.

– Я отдам дар Тенгри только Тенгри, – упрямо повторял Темуджин. – Я должен его видеть. Я объясню, почему не пошел за солнцем. Хан борджигинов не бежит от ответа.