Александр Рыжков - ФБР

Хищник и бойкая жертва встретились взглядами. В тусклом свете телевизора мужчина казался бледной тенью человека, сотканным из эфира призраком, эфемерным порождением зла. Он был бледен и худ. Он был чертовски красив. Рука с окровавленной кистью повисла, словно хлыст. Вторую он держал на уровне лица. Лидия могла разглядеть пряди волос, торчащие между сжатыми пальцами.

— Я тебя урою, — прошипела бледная тень и кинулась на Лидию.

Борьба продлилась недолго. Мужчина оказался намного сильнее. И, несмотря на травмированную руку, свалил милиционершу на дощатый пол, сковал все её движения, словно удав. Полное табачного перегара дыхание жгло безысходностью. С ужасом Лидия ощутила, как фаллос упирается в ей бедро. Маньяк шептал на ухо:

— Сейчас, сучка, подожди ещё немного. Он скоро придёт. Он не будет с тобой так церемониться, как я. Ты поймёшь. Вы все скоро поймёте…

Лидия Ивановна тихо всхлипывала, горькие слёзы катились по щекам. Она знала, что сейчас её изнасилуют. Изнасилуют и убьют…

Секунды длились часами. Ничего не происходило. Мужчина не стал задирать халат, не стал возбуждённо расстёгивать ширинку. Он лежал, обхватив её, и шептал бред. Корицына даже поймала себя на пугающей мысли, мол, конечно, такому красивому маньяку только писаных красавиц молоденьких подавай…

Половицы застонали под ногами. Неспешный, размеренный шаг.

В дверном проёме появилась фигура. Лидия узнала её. Это был уличный преследователь.

Козлобородый.

Безобидного вида мужчина в костюме тройке в широкую белую полоску и несуразном котелке на голове подошёл к скованной Лидии и присел рядом. Милиционерша с ненавистью и страхом смотрела в его апатитовые глаза. В них не сложно было прочитать надменность и торжество.

— Ну и устроили бардак вы тут с Серёгой, — прозвучал баритон козлобородого усача. — Оу, где же мои манеры? Меня зовут Афанасий Михайлович Махно. Таким именем наградили меня родители. Друзьям и цепным псам я разрешаю называть себя Дядя Афанас.

Лидия молчала. Последние надежды выйти живой из этой передряги развеялись окончательно. Преступники в подобных ситуациях делятся именем лишь с одной целью — чтобы жертва унесла это имя в могилу…

— А ты не очень-то и разговорчивая, как я погляжу, — заключил он.

Лидия тысячи раз видела в сериалах и фильмах, как закованная жертва плюёт в лицо мучителю, когда тот подходит к ней, чтобы насладиться своим триумфом. Лицо мужчины в котелке как раз находилось на расстоянии плевка. Вот только Корицыной не хватило духу плюнуть. Пенис «Серёги» всё таким же зловещим колом упирался в бедро, а заломленные суставы предательски ныли. Как же всё-таки далёк от жизни кинематограф…

— Я бы тебя с радостью удушил, — признался козлобородый. — Но у меня на тебя особые планы. На самом деле, я недавно взглянул на своё отношение к вашей породе под другим углом. Познакомился с твоим коллегой — молодым парнем. Он оказался очень даже приятным собеседником и достаточно порядочным, если спросите меня, имеющим некоторые представления о кодексе… чести… Правда, он так и не представился. Но ты ведь сама понимаешь, легавая сука, что в любом правиле есть свои исключения. Его я не буду трогать какое-то время. Может быть, даже переманю на свою сторону. Задатки помощника есть. Но всем остальным придётся не сладко. Ох как не сладко…

От мужчины сильно пахло сигаретами.

— Вы психокинеты? — выдавила из себя Лидия.

— Догадливая, — прошипел Серёга.

— Мой пёс, — козлобородый кивнул на заточителя Лидии. — Телекинет второй степени. Славный малый. Всю эту возню, которые вы тут развели… Это он так играется. На самом деле он просто мог связать тебя летающей верёвкой до того, как прикоснутся выпуклыми штанами. И не обольщайся, у него на тебя не стоит. У него вообще ни на кого не стоит — сильно много байгана для взрослых в детстве перенюхал. В трусах он держит резиновый фаллоимитатор, чтобы казаться своим жертвам настоящим мужчиной…

— Дядя Афанас, шеф, зачем ты… — промямлил Серёга.

— Заткнись, пёс, — поставил его на место Афанасий. — Весь этот цирк можно было не устраивать. Мне достаточно подойти к ней на нужное расстояние.

— Дядя Афанас… — заскулил Серёга.

— Я всегда даю тебе то, что ты просишь, ведь так? — словно отец нерадивому сыну произнёс Махно.

— Да, дядя, я не хотел огрызаться, — всхлипнул Серёга. Его слёзы, словно кислотой, обожгли шею Корицыной.

— Так, на чём это я остановился… — продолжил Афанасий. — Ах да, психокинетика. А вот я, к примеру, телепат третьей степени.