Александр Рыжков - ФБР

До конечной остановки «Площадь Победы» троллейбус полз около часа, если не больше. В забитом пассажирами салоне это время показалось вечностью. Даже несмотря на то, что за пару остановок до «Площади» значительная часть людей вышла, и Тане Паучковой даже посчастливилось присесть на дерматиновое сиденье с торчащим из надрывов пожелтевшим поролоном.

И всё же вечность потных мучений кончилась. Двойные дверцы троллейбуса со скрипом распахнулись, девчонки с облегчением порхнули на заросшую бурьяном остановку. И пусть день выдался довольно жарким, но, по сравнению с салоном троллейбуса, улица казалась обителью живительной прохлады и свежести воздуха. И, о чудо, нигде не пахло полынью! Правда, вскоре подул знойный ветер, неся с собой её горький запах.

Площадь Победы не оправдывала громкое название. Совсем, как и Парк Победы. Да вообще, в городе Н трудно отыскать что-то соответствующее громким названиям. Все эти улицы, скверы, парки великих людей и событий, здания, посвящённые целым странам и городам, коллективам когда-то прославившихся ударников труда, все эти скелеты заводов и фабрик… Всё это лишь отголоски прошлого, бледное эхо, пепел сгоревшей эпохи. Ну разве можно называть Площадью Победы пустырь, поросший бурьяном и чертополохом? Разве можно молодёжи без насмешки, а старикам без боли смотреть на гранитный постамент с обрубками зелёных от окисления бронзовых ног и торчащих из них штырей каркаса? Ведь остальную часть памятника растащили на металлолом… А что, спрашивается, случилось с часами на здании ДК? Почему стрелки замерли на многозначительной «половине шестого»? А сам Дворец культуры превратился в склад удобрений. Культура города Н переживает «половину шестого»? Творческий упадок, импотенция?..

Ещё бы!

Зачем в ДК склад удобрений? Всё просто. Чупакабры помимо торговли байганом, ещё выращивают коноплю и рапс. Из листьев и пыльцы конопли они делают густой отвар, который достаточно высоко ценится дагонцами — для них это что-то вроде чая. Называют они его коновар. Некоторые чупакабры тоже время от времени пьют отвар из конопли, но в связи с наличием человеческих генов, их организмы испытывают стойкое наркотическое воздействие. Привыкание к отвару происходит почти мгновенно, если не с первой кружки, то уж точно со второй. К тому же частое употребление коновара способно спровоцировать рак желудка — чуму чупакабр.

Что делают чупакабры из стеблей и семян рапса — не то, чтобы тайна, но мало кто об этом знает. По крайней мере, ни Таня, ни Света, ни Вэньг об этом не имели и малейшего представления.

— Все за мной, — махнула рукой Ли, ощутившая, что подруги начинают мешкать. Того гляди и передумают ещё…

— Сусанина Иванна, блин, — буркнула Таня Паучкова.

— Эй, я ещё никого в непролазную чащу не завела, — парировала Ли.

— А заведёшь? — ухмыльнулась Таня. — То-то я смотрю, глазки твои бегают…

— С тобой вообще можно нормально разговаривать? — разозлилась Вэньг. — Нет, ну разве можно такой пустомелей быть, скажи Светка?

Света неопределённо пожала плечами, мол, не мне судить…

— Солнце палит, — после некоторой паузы возобновила беседу Таня. — Долго ещё?

— Мы только пять минут идём, — раздражённо сказала Ли. — Ты вообще умеешь терпеть?

— А зачем мне терпеть? — не унималась Таня. — Я в троллейбусе достаточно натерпелась. Хватит уже.

— Вот на Соловьёву посмотри — идёт себе молча, никого не достаёт… — Ли говорила это так, словно разжёвывала каждое слово умственно-отсталому человеку. — Задумчивая вся, сосредоточенная. Пример для подражания, в общем.

— Света, ты и вправду какая-то задумчивая, — Таня сменила жертву. — Я бы даже сказала — мрачная. Что случилось?

Света неопределённо махнула рукой и выдавила из себя улыбку. Не очень убедительная улыбка получилась, с кислинкой.

— Да чего там гадать? — встряла Ли. — О Говарде она своём думает. Мечтает, как бы поскорее он её на заднем сиденье патрульного флаера оприходовал.

— В твоей башке вообще есть какие-то другие мысли, кроме секса? — спросила Света.

— А в твоей? — ответила вопросом на вопрос Ли, точно так же, как это делали жители города Одесса, двадцать четыре года назад сгоревшем в радиоактивном огне Ядерного Пожара.

— Ладно, Вэньг, все мы этим грешим, — решила быть справедливой Света. — Но сейчас я не думала об этом. Да, о Говарде я думала, конечно. Я часто о нём думаю, очень часто…

— Вот видишь, Паучкова, я ведь говорила! — Ли радостно ткнула Таню пальцем в бок.