Эрик Рассел - Против странного устройства

– И что вы делали в Хенбери?

– Продавал страховки, – криво улыбнулся Брансом.

– Ваш бумажник и ключи, пожалуйста.

Брансом протянул.

Патрульный тщательно просмотрел содержание бумажника.

– Люсиус Картер, жди больше! Это и есть тот парень, Ричард Брансом! – он махнул рукой краснолицему. – Поехали!

Краснолицый со злостью захлопнул дверцу и заорал в открытое окно.

– Раскомандовались тут! Это моя машина! Я купил ее на свои денежки! И как налогоплательщик, я могу…

– Поехал, Вильмер. Ты уже большой мальчик. Ну!

Краснолицый одарил полицейских и Брансома убийственным взглядом и умчался, обдав их клубом пыли и бензина.

– Садитесь в машину, мистер, – сказал короткий полицейский, указывая Брансому на патрульную машину.

– Почему? В чем вы меня обвиняете? Если у вас есть что-нибудь против меня, скажите!

– Вам все расскажут в участке, – отрезал патрульный, – мы можем задержать вас на двадцать четыре часа под любым предлогом. Так что утихни, мистер, и садись в машину.

Бросив дальнейший спор, Брансом залез в машину. Короткий полицейский сел на заднее сиденье рядом с Брансомом, а высокий занял место водителя, щелкнув выключателем, проговорил в микрофон:

– Машина девять, Хилт и Грег, мы только что подобрали Брансома, сейчас привезем.

В участке их отношение к нему было по крайней мере странным. Они обращались с ним бесцеремонно, но в тоже время без той грубости, с которой обращаются с явно виновными. Складывалось впечатление, что они не представляли кто он такой, то ли его искали потому, что он взорвал Соединенные Штаты, то ли он кандидатом на медаль Конгресса, которого не могли найти. После тщательного досмотра и проверки его личности, они покормили его и отвели в камеру, не задавая никаких вопросов.

Все, что получил в ответ на свои вопросы, было:

– Молчите и ждите.

Рирдон прибыл в три часа. Пара нашлепок медицинского пластыря были прикреплены у него на губе, больше никаких повреждений не было видно. Они предоставили ему кабинет, где он терпеливо ждал, пока туда приведут Брансома.

Оставшись, одни, они без всяких эмоций оглядели друг друга и наконец Рирдон сказал:

– Я полагаю, что вы понимаете, что мы можем обвинить вас в обычном нападении на человека.

– Пусть будет так, – пожал плечами Брансом.

– Почему вы это сделали? Почему так обошлись со мной?

– Чтобы научить вас заниматься своими делами не лезть в чужие.

– Понятно. Вам не нравилось, что я все время попадался вам на глаза.

– Конечно. А кому это понравится.

– Большинство людей не имеет ничего против, – сказал Рирдон. – А с чего бы им иметь? Им нечего скрывать. А ВЫ скрываете?

– Выясните.

– Вот я сейчас и стараюсь это сделать. А ВЫ не хотите мне это сказать?

Брансом тупо уставился в стену. Пока убийство не вспоминалось. Это странно, если еще и учесть, что они его преследовали и наконец задержали. Может быть Рирдон бережет это напоследок и причмокивает губами от удовольствия? Садист играет в кошки-мышки.

– Может быть, я смогу помочь вам? – продолжал Рирдон спокойно и собранно. – Я ХОЧУ ПОМОЧЬ ВАМ!

– Очень мило, – ответил Брансом.

– Но очень трудно помочь, когда не знаешь в какой помощи нуждается человек.

– Держи карман шире, – посоветовал Брансом.

Рирдон резко возразил:

– Это не водевиль Брансом. Это – серьезное дело. Если вы вляпались в какую-то историю и вам нужно помочь, вы должны рассказать об этом.

– Я сам могу уладить свои дела.

– Убежав от дома, семьи, с работы – это не очень-то эффективный способ.

– Это уж мне судить.

– И мне тоже, – зарычал Рирдон. – Я докопаюсь до этого дела любым способом.

– До какого дела? – спросил Брансом с сарказмом. – Я взял небольшой отпуск, официально, как положено его оформил. Это было вполне законно и с тех пор, как я знаю, закон не менялся.

Рирдон глубоко вздохнул:

– Как я вижу, вы не хотите мне доверять; пока нет. Это оставляет мне единственное решение – отвезти вас домой. Мы все обсудим по дороге.

– Вы не можете отвезти меня обратно, – возразил Брансом, – нападение на человека – не такое уж крупное преступление.

– Это обвинение вам еще не предъявлено, – возразил Рирдон, – и не будет предъявлено. Это будет последний день, когда я прибегну к помощи закона из-за удара по зубам. Вы поедите со мной домой по собственному желанию…

– Или что?

– Я подниму вопрос о вашей измене и разглашении государственной тайны. И вот тогда мы посмотрим, как вам это понравится.