Эрик Рассел - Дьявологика

– Выходит, – сказал Шахдинг, подводя итог допросу, – вы отдаете предпочтение силовым полям, неким лучам, парализующим центральную нервную систему, бактериологической войне, демонстрации военной мощи и бесконечным переговорам с целью убедить противника принять ваши условия. Поскольку вы в столь значительной степени пренебрегаете баллистикой, эта наука у вас наверняка отстает в развитии.

– Да она и не могла бы развиться, – сказал Гилдер. – Поэтому мы перестали ею заниматься. По той же причине мы в свое время прекратили возню с луками и стрелами. Ни один разовый удар не может превзойти непрерывное и длительное воздействие. – И, словно с некоторым запозданием, ему в голову пришла еще одна мысль, добавил: – Во всяком случае, можно доказать, что никакая пуля не попадет в бегущего.

– Чушь! – воскликнул Шахдинг, который сам некогда дважды сумел увернуться от пуль.

– Когда пуля достигнет точки, в которой находился бегущий в момент выстрела, тот уже будет далеко впереди, – сказал Гилдер. – В этом случае пуле нужно преодолеть это дополнительное расстояние, но окажется, что там его нет – он уже убежал дальше. Она покрывает и это расстояние – и вновь его не находит. Так оно и продолжается.

– Но ведь пуля постепенно теряет пробивную силу и перестает отвечать своему назначению, – ехидно заметил Шахдинг.

– На любое расстояние, которое преодолевает пуля, уходит определенный, пусть очень малый, отрезок времени, – разъяснял Гилдер. – И даже если делить частицу времени на все уменьшающиеся доли, все равно в результате получится не ноль, а бесконечный ряд небольших отрезков времени, составляющий в сумме бесконечный временной период. Подсчитайте-ка сами, и вы поймете, что пуля не попадет в бегущего, потому что не сможет его настигнуть.

Судя по реакции присутствующих, им до сих пор никогда не приходилось выслушивать такие доводы или самим додуматься до чего-либо подобного. Однако ни один из них не был настолько глуп, чтобы принять это утверждение за непреложный факт. Все были достаточно сообразительны и распознали в нем логическое или псевдологическое отрицание само собой разумеющегося и легко доказуемого явления.

Они сразу же стали искать слабое место в этом чуждом для них рассуждении пришельца и, обсуждая между собой этот вопрос, так расшумелись, что Шахдинг был вынужден молча ждать, пока они утихнут. Сидевшие в первом ряду амфитеатра вскочили со своих мест, опустились на колени и принялись чертить на полу диаграммы, все больше распаляясь и надрывая голоса до хрипа. Нескольких вардов в последнем, верхнем, ряду амфитеатра, казалось, вот-вот хватит удар. Наконец пожилой вард, Шахдинг и еще двое одновременно проревели: – Молчать!!!

Члены следственной комиссии неохотно расселись по своим местам, продолжая что-то бормотать себе под нос, жестикулировать и показывать друг другу листки бумаги с набросками схем. Шахдинг гневно взглянул на Гилдера и открыл было рот, чтобы продолжить допрос. Опередив его, Гилдер небрежно произнес: – Это кажется глупостью, не так ли? Но ведь может произойти все, что угодно, абсолютно все. К примеру, особь мужского пола может жениться на сестре своей вдовы.

– Нет, не может, – заявил Шахдинг, чувствуя, что в состоянии опровергнуть это, особо не мудрствуя. – Чтобы жена стала вдовой, муж должен умереть.

– Представьте себе, что особь мужского пола женится на особи женского пола и та вскоре умирает. Тогда он женится на ее сестре и умирает сам. Разве его первая жена не является в этом случае сестрой его вдовы?

– Я здесь не для того, чтобы своими хитросплетениями меня дурачил пришелец с чуждым для нас образом мышления! – выкрикнул Шахдинг. Он решительно опустился на свой стул и чуть погодя, немного успокоившись, сказал сидевшему рядом с ним варду: – Ладно, Кадина, теперь будьте любезны, займитесь им вы.

С выражением полной уверенности в себе Кадина встал и окинул властным взглядом окружающих. Ростом он был выше других вардов, одет в мундир с темнокрасного цвета отделкой на рукавах. Впервые за последние полчаса все умолкли. Удовлетворенный впечатлением, которое он произвел, Кадина повернулся к Гилдеру и заговорил; голос у него был ниже тоном и не такой скрипучий, как у тех, кто беседовал с Гилдером до него.

– Кроме кое-каких маловажных проблем, которых вы, забавы ради, коснулись и тем самым поставили в тупик моих соотечественников, – вкрадчиво начал он, – вы, не увиливая и не колеблясь, ответили на наши вопросы. Вы снабдили нас обильной информацией, весьма полезной с точки зрения военных специалистов.