Эрик Рассел - Часовые вселенной

— Все войны имеют особенность затягиваться, — прокомментировал Рейвен.

Присутствующие сочли это замечание основательным, доказательством чего явился шепот одобрения, прокатившийся по залу. Два члена Совета украдкой посмотрели прямо на Рейвена.

— Хуже всего то, — между тем с болью в голосе продолжил Керати, — что мы сами себя загнали в подобное положение и нет способа выбраться из него. По крайней мере официально. Каково, в таком случае, решение проблемы? — И не ожидая каких-либо предложений, сам же и ответил на свой вопрос: — Мы должны действовать неофициально!

— А мне уготована роль козла отпущения? — со злостью в голосе вмешался Рейвен.

— Увы, — подтвердил Керати.

На то время, пока Рейвен и члены Совета погрузились в свои собственные мысли, в зале воцарилась тишина. Совершенно очевидно, что для беспокойства были серьезные основания. Да, в прошлом было много войн, но это были земные войны.

Конфликт между мирами — это было нечто новое, неизвестное. Он создавал невиданные ранее проблемы, при решении которых нельзя было применить уроки прошлого. Более того, это был новый способ ведения войны с эффективным использованием новейшего оружия и техники, о которых и слышать не слышали. Все это, вместе взятое, создавало проблему, несравнимую с чем-либо в прошлом. И кроме констатации грустных и жестких фактов действительности, нечем было встречать угрозу.

Наконец Керати суровым голосом прервал молчание:

— Человек разумный как биологический вид нашей с вами крови и плоти уже давно колонизовал Венеру и Марс. Они наши дети. К сожалению, у них другая точка зрения. Они считают себя достаточно взрослыми и независимыми, чтобы делать то, что им заблагорассудится, путешествовать туда, куда захотят, прилетать на Землю, как только этого пожелают. В течение последних двух веков они постоянно выражают желание иметь свое собственное правительство. Под тем или иным предлогом мы постоянно им отказывали в удовлетворении этого желания. Мы говорили им, чтобы они успокоились, подождали. — Керати вновь глубоко вздохнул. — И вот вам результат…

— И каков же он? — с улыбкой подхватил Рейвен.

— Мы оказались между молотом и наковальней. И любой из вариантов не очень приятен для нас, потому что, не имея собственного правительства, марсиане и венериане остаются гражданами Земли, официально и законно пользуясь наравне с нами всеми правами и являясь частью нашего общего Мира.

— И что из этого следует?

— А это означает, что они могут приехать сюда когда захотят и оставаться здесь сколько им нужно. — Выражая свое раздражение, Керати при этом бил ладонью по столу. — Они могут войти в дверь, которая всегда открыта настежь, до кончиков ногтей одержимые преступными идеями вроде саботажа или еще чего-нибудь похуже. И мы не можем им помешать, не можем запретить прилет, не придав им статуса иностранцев. А этого они как раз и добиваются. Но мы не допустим!

— Сожалею, — откликнулся Рейвен. — Надеюсь, что у вас для этого есть веские основания.

— Конечно, есть. Десятки. Нельзя тормозить прогресс любого народа только потому, что нам что-то в нем не нравится. Бывают обстоятельства, когда мы должны временно подавить наши амбиции, чтобы решить вопросы, не терпящие отлагательства.

— Для меня суть вопроса станет более понятной, если вы будете конкретней, — предложил Рейвен.

После некоторого колебания Керати продолжил:

— Одна из главных причин известна лишь небольшому кругу людей. Но вам я ее открою. Мы стоим на пороге полетов к дальним планетам. Это то, что называют прорывом в будущее. Для того чтобы обеспечить выполнение этого проекта, и в этом мы абсолютно уверены, необходимо объединить ресурсы всех трех освоенных миров. Именно поэтому мы не должны допустить, чтобы какое-либо недоразумение сорвало наши планы.

— Предельно ясно, — согласился Рейвен, сразу подумав о стратегическом положении Марса и о богатейших запасах топлива на Венере.

— Но есть еще более веские причины. — Керати понизил голос, как бы придавая еще большее значение своим словам. — Придет время, когда мы шагнем еще дальше в освоении космоса. Возможно, это будет альфа Центавра или что-то еще более удаленное. Хотя некоторые данные пока не стали достоянием общественности, у нас есть основания предполагать, что рано или поздно мы столкнемся с более высокой формой существования жизни. И если это произойдет, мы должны быть вместе, иначе погибнем. И тогда уже не будет ни марсиан, ни венериан, ни землян или каких-либо других планетарных сообществ. Мы все станем детьми Солнца, чтобы жить или умереть. Таким образом, хотите вы или нет, не будет места псевдонационалистическим идеям.