Александр Лебедев - Тая

Вероника подошла к реке. Даже сквозь плотный туман, на другом берегу, хорошо просматривались камни и поросль кустарника. Вода по-прежнему рычала своими булькающими языками. Вероника подумала, что течение стало гораздо сильней. Шум, исходивший от воды, стал более низким. Она некоторое время вслушивалась, и ей показалось, будто слышит гудение огромного трансформатора. Этот звук не был водным и исходил скорее от гор, нежели от реки. Она догадалась, что это эхо самой реки, отраженное от скал и многочисленно преломленное в призме изгибов и поворотов.

– Москвичка, – услышала она голос Ольги.

Вероника обернулась и увидела помятое лицо Оли. На ней была куртка с серыми рукавами и девушка подумала, что ни за что на свете не захотела бы еще раз увидеть плоскую грудь.

– Москвичка, ты Лари не видела? – спросила Оля, не дождавшись ответа.

– Нет, – успокоившись, сказала Вероника. – А что?

– Сначала Студент, теперь Лари, – в голосе Оли сквозила усталость и раздражение.

– Что Студент? – спросила Вероника.

– Да, так. – Оля повернулась спиной, как если бы ее спросил маленький ребенок, отвечать которому не имеет смысла – необязательно или просто лень.

– Подожди, Оль.

Но Оля уже исчезла в палатке, и Вероника снова осталась одна.

Девушка подошла к костру, который еще дымил, и в белом ворохе золы были живы несколько мерцающих углей. Дрова были порублены неаккуратно и не сложены в вязанку, как это обычно делал Паша, однако они были, и отсутствие двух обгоревших стволов придало Веронике дополнительную уверенность. Она бросила несколько поленцев, а пока огонь занимался, нашла котелки. Плоский котелок пришлось мыть, а тот, что имел форму каски, она сразу повесила на перекладину. Когда вода закипела, из палатки уже выполз доктор.

– Доктор, – сказала Вероника, – а вы психозы не лечите?

– Лечу, – ответил Доктор.

– У меня ночью был ужасный кошмар.

– У меня тоже.

– И это все лечение?

– Нет, почему же? – сказал доктор. – Я вам выпишу рецепт: пейте больше спирта, больше спите и теплее одевайтесь к костру.

– Поможет? – с недоверием спросила Вероника.

– Пока всем помогало.

Доктор достал из хозмешка пакет сухого молока и с удивлением воззрился на Веронику.

– Нет, ну не еврей ли?

– А что такое?

– Да здесь продуктов еще на две недели. А он решил нас прижать. Сейчас мы с тобой манную кашку сварим, так сказать для поправки. Любишь манную кашу?

– Терпеть не могу.

– Ну и зря. Что может быть лучше кашки с дымком, с изюмом да на костре?

– Яичница с беконом.

– Сама ты яичница, – Доктор размешивал молоко, изобразив из отвертки миксер. Он часто стучал о край кружки.

– Где она лежала? – спросила Вероника.

– Да здесь и лежала. А что, твоя?

– Нет, – сказала Вероника, – но очень мне была нужна.

– Зачем?

– Доктор, а что было вчера?

Доктор,пожал плечами:

– А ты не помнишь?

– Слишком хорошо.

– Тогда, зачем я буду рассказывать?

– Ну ладно, ответь на один вопрос: кто с меня гидражку снял?

– Я.

– А я в сознании была?

– Да, ты еще сказала, что колено болит.

– А ты меня начал мять, а потом накрыл спальником.

– Да.

– А потом я заснула, и вы меня уложили в палатку?

Вероника очень хотела, чтобы доктор сказал, что это было именно так. Но вместо этого он покачал головой:

– Нет, ты потом дурняк понесла: сначала пить отказалась, затем есть.

– А вы меня насильно кормили?

– Дура что ли? Водку дали, а кашей я тебя с ложечки кормил: за папу да за маму.

– Били?

– Кого?

– Меня, кого же еще?

– Да что за фантазии?

– Меня рвало?

– Рвало, ну ты же воды напилась.

– А Оля с Кэпом трахались?

– Я все слышу, – сказала Оля.

Она была в палатке, но, казалось, будто рядом:

– Вы можете обсуждать мою половую жизнь за глаза, но пожалейте уши.

– Извини, – сказал Доктор.

Вероника поняла, что кончики ее пальцев покалывают маленькие иглы.

– Скажи, Док, а как я попала в палатку?

– Я принес. У тебя ведь совсем крышу сорвало. Гоны какие-то начались: убегать, прятаться. Я тебя насилу нашел, а ты – в отключке, – Доктор показал пальцем, – вон там.

– А потом?

– Принес в палатку, только ты все кричала, что тебе холодно.

Вероника закусила губу:

– Доктор, я хочу домой.

– Я тоже.

– Так давай уйдем.

– Нельзя, солнышко.

Доктор впервые назвал Веронику как-то иначе, чем Москвичка, и от этого она вспыхнула чувством беспричинной признательности.

– Пока мы Студента не найдем, нельзя.