Джеймс Боллард - И пробуждается море

Мейсон лег в постель.

- Сомневаюсь, что ты делаешь правильно.

Мириам поддалась вперед.

- Ричард, ты так спокойно это воспринимаешь; ты принимаешь это видение так, будто это какая-нибудь головная боль. Вот что меня пугает. Если бы действительно боялся этого моря, я бы не беспокоилась, но...

Через полчаса он уснул в темной комнате, а красивое лицо Мириам глядело на него из темноты.

Рокотали волны, отдаленный шелест мчавшейся пены за окнами разбудил его, в ушах ритмично звучал приглушенный грохот валов. Под шипение отступающей воды на улице Мейсон выбрался из кровати и быстро оделся. В углу, в отраженном свете далекой пены, спала в кресле Мириам с полоской лунного света на горле.

Бесшумно ступая босыми ногами по тротуару, Мейсон побежал к волнам. На сияющей линии прибоя он оступился, когда с глухим ревом ударил очередной вал. Упав на колени, Мейсон ощутил, как холодная блестящая вода, кишащая мелкой живностью, залила его грудь и плечи, замедлила течение и затем отступила, втянутая в зев следующей волны. В мокром костюме, прилипавшем к телу, Мейсон глядел вдаль моря. В лунном свете белые дома погружались в воду, как палаццо призрачной Венеции, как мавзолеи на насыпях какого-то островного некрополя. Только церковный шпиль еще возвышался над водой. В большом приливе вода продвинулась по улице на двадцать ярдов дальше, донося брызги почти до дома Мейсона.

В промежутке между волнами Мейсон стал пробираться вброд к улице, ведущей к далекому мысу. К этому времени вода перелилась через дорогу, залила темные лужайки и плескалась у крылец.

За полмили до мыса он услышал очередную волну. Запыхавшись, он прислонился к ограде, а холодная вода прокатилась по его ногам и потянула его, откатываясь назад. В отблеске бегущих облаков он увидел неясную фигуру женщины, стоящей над морем на каменной кромке утеса. Ее черное одеяние развевалось на ветру, а длинные волосы казались белыми в лунном свете. Далеко внизу, под ее ногами, прыгали светящиеся волны.

Мейсон побежал по тротуару, потеряв ее из виду, когда дорога повернула, и между ними встали дома. Наступление моря замедлялось, и он в последний раз увидел сквозь брызги белые волосы. Прибой начал убывать и угасать, и море стало отходить в проходы между домами, лишая ночь света и движения.

Когда последние остатки пены исчезли с мокрого тротуара, Мейсон вновь увидел мыс, но фигуры уже не было. Его мокрая одежда высохла, пока он шел назад по пустым улицам. Полуночный ветер унес за изгороди последний запах моря.

На следующее утро он сказал Мириам:

- В конце концов, это был сон. Думаю, что море теперь ушло. Как бы то ни было, этой ночью я ничего не видел.

- Слава богу, Ричард. Ты уверен?

- Совершенно. - Мейсон обнадеживающе улыбнулся. - Спасибо, что несла надо мной дежурство.

- Сегодня ночью я опять посижу. - Она подняла руку: - Я настаиваю. После этой ночи я чувствую себя хорошо и покончу с этой штукой раз и навсегда. - Она нахмурилась над кофейными чашками. - Странно, но один-два раза мне казалось, что я тоже слышу море. Оно казалось очень древним и слепым, как будто вновь пробуждалось через миллионы лет.

По пути в библиотеку Мейсон сделал крюк, заехав к меловому обнажению, и припарковал машину там, где он видел освещенную фигуру беловолосой женщины, глядевшей на море. На бледный от пыли дерн падал солнечный свет, освещая вход в шахту, вокруг которого шла все та же, кажущаяся бестолковой, деятельность.

Следующие пятнадцать минут Мейсон ездил по улицам, заглядывая поверх изгородей в кухонные окна. Почти наверняка она живет в одном из домов неподалеку, и под капотом у нее все еще то черное одеяние.

Позже, в библиотеке, он узнал машину, которую он видел на мысу. Водитель, пожилой мужчина в твидовом костюме, изучал выставочные образцы местных геологических находок.

- Кто это был? - спросил он Феллоуза, хранителя древностей, когда машина уехала. - Я видел его на горе.

- Профессор Гудхарт, из экспедиции палеонтологов. Насколько я понял, они открыли интересный костеносный слой. - Феллоуз показал на собрание фрагментов бедер и челюстей. - Если повезет, перепадет и нам несколько кусков.

Мейсон уставился на кости, почувствовав вдруг смутное беспокойство.

Каждую ночь, когда на темных улицах появлялось море, и волны подбирались все ближе и ближе к дому Мейсона, он просыпался рядом со спящей женой, выходил в наполненный шумом моря воздух, брел по глубокой воде к мысу. На краю утеса он видел беловолосую женщину с поднятым над ревущими брызгами лицом. Ни разу ему не удавалось приблизиться к ней до того, как море начинало уходить, и он в изнеможении опускался на мокрый тротуар, когда улицы вновь появлялись из-под воды.