Сергей Снегов - Экспедиция в Иномир

Я назвал космический шатун Немесидой, именем древней богини возмездия, в предостережение астронавтам: кто здесь хоть на короткий срок потеряет навигационную бдительность, рискует катастрофой. Мы тогда думали, что "Дракон" и "Медея" разбились о Немесиду, их последняя депеша давала координаты именно этого района. Лишь обнаружив неподалеку "черную дыру", куда некогда ухнуло какое-то светило, если не целое звездное скопление, мы узнали истинные причины гибели. Но грозное название для космического шатуна осталось. Если бы я знал, что нам здесь предстоит стартовать в загадочный дзета-мир, я придумал бы название более обнадеживающее.

Хочу отдать должное Мареку. За короткий срок, пока на стапелях Латоны собирали "Пегас", он придал Немесиде вполне жилой вид - повесил километрах в десяти над стартовой площадкой рабочее солнце, плазменный шар, сгорающий в термоядерном жару, смонтировал космическую атмосферную установку воздух вполне приличный, - окружил планету озоновой покрышкой, возвел живые домики и мастерские, оборудовал станцию связи, в общем, поработал. Работает он хорошо, хотя меня порой сердит его педантичная привычка каждую операцию прогонять по десятку раз, каждую деталь стократно ощупывать. Попробовал бы он так вести себя в рейсе, когда нужно принимать неожиданные решения, а времени на них если сотая доля секунды - хорошо! Впрочем, в институте он провалил экзамен на космоштурмана и долго потом с огорчением о том вспоминал, пока не утешился славой выдающегося космоадминистратора.

На каменной площадке, упираясь в нее острием, чуть покачивалась гигантская сигара "Пегаса". Корабль мог повиснуть и на любом отдалении от грунта, но Марек захотел инженерные испытания провести именно так. "Пегас" отбуксировали на Немесиду месяца четыре назад совершенно готовым, но наладчики все возились с ним. Неподалеку стояли Артур и Жак - они всюду ходят вместе. Жак пожал руку каждому, Артур лишь кивнул и отвернулся. Он изучал внешний вид "Пегаса", больше не обращая на нас внимания.

На трансмировом корабле шли испытания оптической защиты. "Пегас" то сверкал и светился, то стирался во что-то темное, был то зеленым, то синим, то сумрачно-фиолетовым, то обжигающе-оранжевым. Временами его оболочка накалялась до нестерпимости, только Николай с его светофильтрами мог переносить эту яркость, а мы дружно опускали головы. В какую-то минуту Марек объявил, что сейчас "Пегас" погрузится в невидимость. И точно, корабль вдруг исчез. Он был, и его не было. Сквозь него светили звезды, километрах в тридцати натягивал швартовы огромный "Нептун", звездолет старой конструкции: он был до этого мига прикрыт корпусом "Пегаса", теперь мы его отчетливо видели.

- Каково? - похвалился Марек с такой гордостью, словно он был главным конструктором "Пегаса", хотя молчаливый Артур с гораздо большим правом мог претендовать на это звание. - Вы видели только экранирование первой степени, а если полное? Будете ходить сквозь корабль, не подозревая, что тут что-то стоит!

- Ты уже испытал полное экранирование? - поинтересовался я.

- Неоднократно! Вы еще прохлаждались на Латоне, и Артур читал вам лекции по теории полета в иномиры, когда мы на Немесиде совершили первое полное опробование. Все механизмы, все параметры хода на должной высоте, можете не сомневаться.

- Так в чем же дело, Марек? - загремел я. - Объявляй немедленно стартовую готовность!

Он так махнул завитыми золотистыми лохмами, словно хотел смести нас с планеты. Он удивительно меняется, Кнут Марек, когда переходит от веселого хвастовства к деловым распоряжениям. Николай утверждает, что в нем в эти мгновения дикий викинг валит наземь мастера-весельчака. Я думаю, что и сами дикие викинги вот так же менялись, когда среди бесшабашного застолья раздавался сигнал тревоги, и они от пиршественных столов кидались к мечам.

- Полинг, прекрати! Стартовая готовность будет объявлена не раньше, чем все будет готово.

- Значит, дня через два-три? - с надеждой осведомился Николай.

- Через месяц! А будете приставать, накину еще недели две. Нетерпение не относится к числу навигационных добродетелей. Воспитывайте осторожность и благоразумие в наших родных восьмимерных краях, прежде чем провалитесь в двенадцатимерные миры!

И эти прописные истины он высокопарно вещал мне и Николаю, за пятнадцать лет наших космических странствий избороздившим все звездные окрестности Солнца без единой аварии, в то время как его собственный навигационный стаж исчерпывался двумя-тремя прилетами на Латону и Немесиду!