Сергей Снегов: Остров, не отмеченный на карте

- Уверяю вас, она чистая.

- Это несущественно. Ваша рука мне подходит, беру ее. Доктор Сток не упустил возможности пошутить:

- Надеюсь, вместе с сердцем? Вы требуете моей руки и сердца, я так вас понял, сударыня?..

- Агнесса Коростошевская. Зачем мне ваше сердце? У меня отличный набор сердец. А рука хорошая. Давно не видела красивых мужских рук. Именно такую я хотела бы иметь для своего ребенка.

Только большим усилием воли Сток не разрешил себе парировать неожиданное предложение какой-нибудь остротой. Он постарался, чтобы новый вопрос звучал серьезней:

- Вы хотите меня в отцы вашего ребенка, Агнесса?

- В частичные отцы. На одни руки. - Она с тем же вниманием, с каким только что осматривала руку, оглядела голову доктора Стока. - Лицо у вас заурядное, но голова интересна. Не удлиненная, а шароподобная. Голову, пожалуй, я тоже возьму.

- Если я разрешу, - сказал он. Его начал раздражать разговор. Агнесса Коростошевская искренно удивилась:

- Вы возражаете? Разве я предлагаю что-либо плохое?

- Во всяком случае, непонятное. К вашему сведению, я уже ровно три часа на острове, но пока еще...

- Ах, так! - воскликнула Агнесса и засмеялась. Смеялась она хорошо. Доктор Сток верил, что улыбка - это дверь души, а смех - выход души наружу. У плохих людей не может быть добрых улыбок, у злодеев и смех зловещий, доказывал он на ученых собраниях "Коней Армагеддона". Если это было верно, то профессора Арчибальда Боймера следовало зачислить в плохие люди, а мужиковатую Агнессу - в хорошие. - Ах, так! - повторила она уже спокойней. Вам, стало быть, не разъяснили, чем мы занимаемся на острове?

- Меня интересует, чем занимаетесь вы, Агнесса, и почему вам понадобилось лишать меня рук, а заодно и головы?

- И руки, и голова останутся при вас и после того, как я их заберу. Моя научная тема - усовершенствование человека. Я создаю Бриарея.

- Бриарея? В детстве я читал легенду о сторуком великане...

- Нет, сто рук - конструктивное излишество. Я сторонник умеренности. Я остановилась на восьми руках - две передних, четыре боковых, две задних. Ваша рука подойдет в боковые, на них меньше нагрузки, зато эстетические требования к ним больше. Мой ребенок должен быть красив, без этого я его не выпущу в свет.

- Мне льстит, что возглавлять туловище вашего красавца сына будет моя голова.

- Две головы, только одна из них - ваша. Бриарей создается двухголовым. Отсутствием заднего обзора - большая конструктивная недоработка человека. К тому же художественное впечатление от одноголовости невелико. Разве вы не согласны, что мы с вами выглядим уродами?

- Благодарю за оценку. Вы сказали, Агнесса, что создаете Бриарея. Если я правильно понял...

- Вы правильно поняли, доктор Сток. Лаборатория номер двенадцать специализируется на геноусовершенствованиях человека. Инженерные схемы наших аппаратов животворения разработал еще великий Томас Габа, но лишь на острове Нио спустя тридцать два года после безвременной кончины Габы удалось построить производственную модель. Я, кажется, отвлекаю вас, доктор Сток? Заказывайте блюда, пульт-меню перед вами.

Только сейчас доктор Сток заметил, что на столе лежит красиво оформленная табличка снедей и около каждой надписи кнопочка. Сток нажал на кнопки: "Суп с гренками", "Баранья отбивная", "Мороженое", "Кофе". Заказанную еду подкатил благообразный робот. Доктор Сток, прожевывая пищу, размышлял об Агнессе Коростошевской. Дама с огромными глазами под широкими бровями, видимо, многих знает на острове, это надо использовать. Доктор Сток оглядел зал. Среди обедающих были и два вчерашних пассажира - из самых зверообразных.

- Вы, насколько я понял, специалист по инженерной генетике, верно? обратился Сток к Коростошевской.

- Геноконструктор.

- Остальные работники Нио тоже геноинженеры?

- Нет, конечно. На острове полный комплект специальностей. Главные физики, химики, астрономы, геологи. Из геноинженеров только два кроме меня, вон те красавцы. - Она кивнула на вчерашних пассажиров, они сидели по соседству один от другого. - Тот, длинноносый, узкощекий, малоинтересен, он не поднялся выше одноклеточных реконструкций. Зато второй, Арнольд Густавссон, заслуживает внимания и опасения. Не знаю более наглого субъекта. Он создает божество.

- Божество?

- Да, господа бога со всеми его обличьями в едином телесном воплощении. И с теми же функциями управления действиями людей. Только умение создавать что-то из ничего и обращать что-то в ничто божеству Арнольда Густавссона не дано, это чрезмерно усложнило бы модель. Бог среди людей, а не бог во Вселенной - так он сформулировал. И с успехом выполняет свой мерзкий замысел!