Александр Соболь - Мир наизнанку

Ей того и надо было.

Несколько тэнов Лада бесцельно бродила по улицам и улочкам, пока не захотела есть и пить. Тогда она начала внимательно присматриваться к вывескам таверен и харчевен, коими изобиловал припортовой район, но ни одна не внушала ей доверия. Названия одних казались ей вызывающими, других - неприличными, из окон и дверей третьих неслась пьяная ругань. Наконец, она остановила выбор на харчевне с вполне пристойным названием "Летающая рыбка", и оттуда не доносился шум и другие пугающие звуки; подойдя к почерневшей, но еще крепкой деревянной двери, Лада переборола внутреннюю дрожь и шагнула внутрь.

В харчевне - просторном темном помещении с низким закопченным потолком и узенькими, давно немытыми окнами - было малолюдно, и девушка вздохнула с облегчением. За стойкой меж исполинских бочек восседал невероятно толстый мужчина с огромными усами, коими он время от времени грозно шевелил, поглядывая на суетящихся девиц в белых передниках. Глядя на них. Лада испытала двойственное чувство: с одной стороны, они были молоденькими, едва ли старше ее самой, и девушку невольно тянуло к ним; с другой - их лица и особенно глаза указывали, что они много узнали о жизни, причем отнюдь не об ее лучших сторонах; порок уже поставил на них свою неизгладимую печать, и это инстинктивно Ладу отталкивало. Девицы суетливо изображали бурную деятельность: носились меж столиков, что-то там подтирали, подправляли, переставляли с места на место. Попеременно они стреляли влажными глазками в угол, где веселилась компания моряков из шести человек. Еще за одним столом сидел пьяный вусмерть жандарм, неподвижным взглядом уставившись прямо перед собой; время от времени он падал лицом в предусмотрительно положенную на стол кожаную подушечку. Как раз когда Лада вошла и в нерешительности остановилась у порога, жандарм в очередной раз оторвался от подушки, несколько занов сидел ровно, глядя строго вперед, потом пробормотал длинное заковыристое ругательство, смахнул подушку вместе с недопитым стаканом рн'агга со стола и с хрустом вонзил морду в столешницу. Тут же, повинуясь взмаху руки хозяина, откуда-то выскочили двое слуг с удивительно одинаковыми жуликоватыми физиономиями, ловко подхватили жандарма под руки и ноги (что свидетельствовало о большой сноровке и немалом опыте) и уложили его в темном углу за ширмой на лавку.

Стараясь горбиться и посильнее шаркать ногами, Лада приблизилась к стойке и робко поклонилась.

- Чего тебе? - грозно спросил хозяин и так зашевелил усами, что у Лады душа ушла в пятки. - Милостыню я подаю лишь по праздникам.

- Мне бы... поесть чего, - едва выдавила из себя девушка. - А деньги... у меня имеются.

И она протянула дрожащую ладонь с несколькими мелкими медными монетами, предусмотрительно ею приготовленными. Основной ее капитал - несколько десятков золотых литаров и серебряных дрон - был зашит в поясе, который она носила под одеждой. У Лады хватило ума, чтобы не афишировать обладание такими деньгами.

Хозяин пренебрежительно скривился, узрев такое "сокровище", однако повел бровью и бросил подбежавшей официантке:

- Накорми ее рыбной похлебкой, дай две... нет, одну лепешку и пол малой мерки рн'агга.

- Господин, - еще ниже поклонилась Лада. - Да не прогневят вас мои слова, но нельзя ли рн'агг заменить на еще одну лепешку и позволить выпить мне кружку обычной воды из колодца?

Толстяк то ли удивленно, то ли возмущенно фыркнул, но ничего не сказал и лишь махнул рукой.

Лада отдала ему монетки и присела на указанное официанткой место у самого порога - наименее почетное, следовало понимать, место. Но ей было все равно. От доносившихся в зал с кухни ароматов кружилась голова и сводило желудок. Наконец официантка принесла мятую железную миску остро пахнущего рыбного супа, две лепешки и кружку холодной воды. Чтобы нормально есть, Ладе пришлось освободить от платка нижнюю часть лица, зато она поглубже надвинула его на глаза. И принялась уплетать за обе щеки, почти уткнувшись в миску.

Она уже почти все съела, когда в дверь вошла высокая статная старуха с пронзительными черными глазами. Судя по одежде, она была чародейкой Земли, Воды и Огня. Видно, она пользовалась здесь немалым уважением, так как даже толстяк хозяин приподнялся со своего насеста и, кряхтя, изобразил поклон. А девицы так вообще поклонились ей прямо в ноги. Старуха чуть кивнула в ответ и сотворила в воздухе сложный жест двумя руками.

- Как обычно, достопочтенная Ирхель?