Александр Соболь - Мир наизнанку

- Так почему же вы миритесь с таким положением вещей? - спросил Рангар, которому невольно передалось настроение Дана.

- А что поделаешь? - В голосе мастера-ловца прозвучала такая безысходная тоска, что у Рангара мороз пошел по коже. И он сразу понял, что корни этой тоски отнюдь не во вчерашней трагедии.

- Ничего не поделаешь... - сам ответил на свой вопрос Дан Зортаг. Голос его осекся, и он отвернулся. И, чуть помолчав, закончил: - Плетью обуха не перешибешь, Рангар. И нет ни демона, ни человека, который смог бы изменить хоть что-то.

Тут он ошибался. Такой человек был. И стоял он рядом с мастером-ловцом Даном Зортагом.

Поселок встретил возвращение ловцов тем особым сочетанием горя и радости, с каким встречают победившую, но и понесшую немалые потери армию. Семьям погибших ловецкая община выделила солидное количество драконьей крови и мяса, староста из специальной "черной" кассы выдал вдовам по пятьдесят серебряных дрон - немалые по островным меркам деньги. И хотя это не могло возместить потерю кормильца и унять боль утраты, все же явилось подспорьем в горькое время беды.

Лаурик Муун справил Ритуал Поминовения ловецких душ, отлетевших на небесный остров Таруку-Гарм, после этого прошло три Скорбных Дня, и лишь затем двери поселковых таверн (их было три на поселок) распахнулись настежь, и полились ручьями потоки рн'агга. Поселок праздновал богатую добычу.

Так случилось, что в это же время в гавань вошел и бросил якорь большой торговый корабль из метрополии. И с этого момента события, чуть быстрее, чуть медленнее ли, но, в общем, неторопливо сменявшие друг друга, понеслись вскачь, как стадо взбесившихся тархов.

3

За какие-то несколько тэнов площадь перед гаванью неузнаваемо преобразилась. Протянулись наспех сколоченные торговые ряды из деревянных прилавков, поднялись разноцветные шатры и палатки, закурились дымки над печами и мангалами, аппетитно потянуло жареным драконьим мясом и ароматами всевозможных блюд из рыбы, пряно запахло лепешками с начинкой из драконьей печени, выкатились бочонки с рн'аггом. Островитяне торговали как необработанной костью Голубых Драконов, так и разнообразными поделками из нее - от иголок и пуговиц до всевозможных украшений; также торговали рулонами выделанной драконьей кожи, изумительно красивой, отливающей голубым перламутром; бойко предлагали большие и маленькие деревянные кадушки с нежными ломтями мяса пряного посола, залитой жиром печенью и истинным деликатесом, который Рангар уже успел оценить по достоинству, драконьими языками в соусе из перебродившего сока минхры, редко встречающегося на острове трубчатого растения с колючими, но очень вкусными сладкими плодами.

В свою очередь, торговцы с корабля завалили прилавки таким обилием диковинных вещей и предметов, что у Рангара разбежались глаза. А у Лады от восторга даже дыхание перехватило, она шла, крепко ухватив отца за руку чуть повыше локтя, а горящий взор так и бегал то по висячим шеренгам нарядных платьев, то по сверкающим россыпям так любых женскому сердцу украшений, то по дивной красы сапожкам, отороченных мехом и вышитых самоцветной нитью... А зеркальца! Каких только зеркалец там не было! И маленькие, что прячутся в кармашек, и такие, что смотреться можно в полный рост, и в оправах с затейливой вязью узоров, и украшенные драгоценными каменьями. Были зеркальца простые, показывающие все как есть, были и волшебные, в которых можно увидеть суженого или, скажем, подстерегающую тебя беду... Но и цены, конечно, были... Дан Зортаг, единственный из троих сохранивший невозмутимость, только покряхтывал, прицениваясь то к одной, то к другой вещи. Впрочем, его интересовало совсем другое: бухта тонкого троса, сплетенного из заговоренной кем-то из высших магов и потому нервущейся нити, тяжелый нож с лезвием из фиолетово отсвечивающего металла, что рубил бронзовые гвозди, точно деревянные прутики, набор волшебных рыболовных крючков, с которых ни одна рыба сорваться не сможет, приманивающий рыб невод, широкий кожаный пояс с полусотней обычных и потайных кармашков, вид которого отчего-то заставил Рангара нахмурить брови и потереть виски, будто он силился вспомнить что-то...

Наконец Дан Зортаг, незадолго до этого удачно продавший пять мер кости, два рулона кожи и оттого бывший при солидных, по местным понятиям, деньгах, выбрал покупки: себе нож. Ладе нарядную кофту из тонкой шерсти и брошь с голубым камнем, почти таким же ярким, как и ее глаза; Рангару же достался тот самый пояс, и опять что-то шевельнулось в нем, глубоко-глубоко и неясно, когда он застегнул двойную пряжку...