Мишель Фейбер - Под кожей

Может, они по дороге в Питлохри поладить успеют, а? В конце концов, на хрена им койка? А ну как, Луиза сдаст на стоянку и покажет ему, чего она умеет?

Мечтай, Дэйв, мечтать не вредно. Знаешь, что будет на самом деле? В Питлохри она высадит тебя на обочину и поедет дальше, помигав на прощание задними огнями. И все, конец истории.

Ладно, зато ты Джона Мартина увидишь, не забывай об этом. Отделаться от женщины штука всегда не простая, вспоминаешь потом и чего-то стыдно становится, а великий концерт он завсегда душу греет.

Кстати, о концерте: а нет ли у этой девчонки какой-нибудь музыки? Вон прям над его коленом кассетник торчит: до Питлохри можно не одну С-90 прокрутить!

— У вас какие-нибудь записи есть, а, голубка? — спросил Дэйв, ткнув пальцем в магнитофон. Иссерли взглянула на металлическую щель, попыталась припомнить, было за ней что-нибудь или нет, когда она годы назад приобрела этот автомобиль.

— Да, по-моему, одна имеется, — ответила она, смутно вспомнив, как напугала ее, осваивавшую рычажки и кнопки приборной доски, неожиданно зазвучавшая музыка.

— Блеск: поставьте, а? — попросил он, тут же начав прихлопывать себя по обтянутым джинсами ногам, точно опробуя ударную установку.

— Вы лучше сами, — сказала Иссерли. — Я все-таки машину веду.

Она почувствовала, что Дэйв вытаращился на нее, словно не поверив в такую ее осторожность, однако их то и дело обгоняли машины, и она слишком нервничала, чтобы оторвать взгляд от дороги. После того как этот маньяк Ессвис гонял на огромной скорости и всю ее растряс, она не имела никакого желания пересекать сорокапятимильную отметку.

Дэйв включил магнитофон и из динамиков послушно полился звук. Поначалу Иссерли порадовалась за него, получившего желаемое, но затем почувствовала: нет, что-то не так, — и заставила себя прислушаться к музыке. Музыка затихала каждые несколько секунд, словно ныряла, преодолевая водные препятствия.

— О господи, — заволновалась Иссерли. — Похоже, моя машинка разладилась, так?

— He-а, все дело в ленте, голубка, — ответил Дэйв. — Ей натягу не хватает.

— О господи, — повторила Иссерли, сосредоточенно морща лоб: шедшая за нею машина, гуднула, разочарованная, похоже, ее нежеланием обгонять туристский автобус. — Значит придется ее… э-э… выбросить?

— Не-а! — заверил ее Дэйв, радостно щелкая клавишами магнитофончика под терпеливо сносимые Иссерли, все продолжавшиеся гудки. — Просто надо погонять ленту несколько раз туда-сюда. Этот фокус чудеса творит, вот увидите. Народ выкидывает кассеты, думает, что они сдохли. А зря.

Дэйв провозился с плеером еще пару минут, затем включил его снова. На сей раз песня звучала в динамиках ясно и четко, как по телевизору. Звонкий мужской голос пел о том, как его обладатель всю ночь вел грузовик, чтобы убраться на сотни миль от города под названием Страдание. Тон у него был жизнерадостно-меланхоличный.

Иссерли, решила, что теперь-то уж Дэйв будет доволен, однако тот прямо-таки сочился недоумением.

— Должен вам сказать, Луиза, — помолчав, сообщил он, — довольно занятно, что вы слушаете кантри.

— Занятно?

— Ну… необычно — для женщины. По крайности, такой молодой. Я еще не встречал женщину, у которой нашлась бы в машине кассета кантри.

— А какую музыку вы ожидали услышать? — поинтересовалась Иссерли. (На некоторых заправках, тех, что побольше, продавались кассеты — может быть, там ей удастся купить правильные.)

— Да чего-нибудь танцевальное, — он пожал, ритмично боксируя с воздухом, плечами. — «Итернал». «Дабстар». «Эм Пипл». А может, Бьорк, «Палп», «Портисхед».

Последние три имени могли, на слух Иссерли, принадлежать маркам корма для животных.

— Наверное, у меня странные вкусы, — согласилась она. — Так вы думаете, Джон Мартин мне понравится? На что похожа его музыка? Вы могли бы ее описать?

От этого вопроса лицо стопщика озарилось умиротворением, и в то же время на нем возникло выражение напряженной сосредоточенности — будто вся его жизнь была дорогой к этой минуте, и он знал, что встретит ее во всеоружии.

— Джон много чего с эхоплексом выделывает — это такая ножная педаль, знаете? Гитара у него акустическая, но звучит как электро — слушаешь, аж крышу сносит.

— М-м-м, — отозвалась Иссерли.

— Вот наигрывает он на акустической, наигрывает, тихонько так, и вдруг БААНГ! ВАККА-ВАККА-ВАККА-ВАККА, и все, у тебя башка кругом пошла.

— М-м-м, — повторила Иссерли. — Звучит… впечатляюще.