Александр Тюрин - История одного десанта

Я у Кактуса осведомился, чем он там занимается, не поступил ли из-за всех переживаний в педики. Ввиду безответности, пошел средь ломаных сучьев, пока не напоролся в конце недолгого пути на отвратительнейшую из сцен. На ветках и траве были остатки того, что называлось толстым юношей. Кое-где в листве просматривались расползшиеся кашей черты лица. Остальное превратилось просто в болотце. Кактус же ухитрился разжижиться и разложиться. Пока что в этой жиже оставалась целой лишь его голова. Она еще пыталась смотреть и пускала изо рта — не скорбного, а вполне веселого — большие пузыри. А потом и она стала лопаться. В этот момент я рванулся и сорвал со лба Кактуса оголившуюся пластинку Анимы. Затем отскочил в сторону, что не помешало мне блевануть для облегчения, и, наконец, ударился в сверхскоростные бега. Когда отсчитал пару километров, тогда уж попрощался с К015: “Шуруй дальше, дружок, на самый верхний чердак рая”.

Единственное разумное объяснение, которое приходило — ударили из какого-то сверхмощного сквизера по Кактусу и толстяку. Но это тоже показалось совсем неразумным — у кого в округе есть сквизер кроме меня? И почему не было слышно характерного звука выстрела, похожего на шум сморкания из большого сопливого носа?

Я, к тому же, несмотря на весь свой раздрай, хорошо прощупал малиновые кусты и все что поблизости. Однако, ультразвуковое и тепловое обследование не выделило никакой вражеской силы. Единственный намек — не слишком сильная ауральная волна, схожая с той, что бывает у инфузории, когда она захватывает какую-нибудь жратву. Но ведь это здесь обычное, как говорится, фоновое излучение! Разве может случится от него такой вред?

Нет, если я чего-нибудь не пойму в ближайшие пару часов, то вместо Кактуса разнесу эту сраную местность в клочья. Так все и закончится, если шахматно-шашечная башка Тумблера меня как-нибудь не просветит.

Т209 и К300 на месте не оказалось, только обрывки палатки. (Я огорчился, как однажды на Меркурии, где я три часа полз до герметичного санузла, а обнаружил там только свеженький кратер — метеорит нужду справил.) И еще всполошился из-за этих скромных лохмотьев. Но потом увидел на пеньке успокаивающую надпись, сделанную инфракрасной краской: “Если пойдешь вдоль змеящегося следа, мимо большого дуба на холм, то найдешь Тумблера и Курка”.

В конце концов обнаружился змеящийся след от какой-то странной машины, не гусеничной, не колесной, не шагающей, разве что волокуши. А за холмом нашелся дом, который явно расположился в неверном месте. Ни одна дорога не соединяла его с внешним миром, только эти гадские следы сходились к нему веером. Что впрочем не отразилось на качестве хоромов: кирпич и толстые бревна, два этажа, теннисный корт. Неприятная аура и здесь присутствовала, но с этим я уже свыкся, как работник общественной уборной с соответствующими ароматами.

Судя по посланию, Тумблер с Курком встали на постой где-то здесь. Однако переться напролом не хотелось. Навидался уже всяческих выкрутасов. Я, включив поглотители и термобалансеры, не пожаловал в калитку, а обклеился листьями и взобрался на дерево, достаточно удаленное от строения. Окна второго этажа оказались зашторены, а на внутренности первого этажа можно было полюбоваться, включив увеличение в очках.

Тумблер мирно дремал в кресле, словно какой-нибудь доцент или эсквайр, видно было, что принял душ и набил брюхо. Землянская антикварная книга на коленях. Детектор биологической опасности около тапок, тот самый, что реагирует на возмущения электрического поля. Кстати, это приспособление было встроено в мой организм, когда я еще сперматозоидным хвостиком вилял. Зато Тумблер умел не только умничать, но и по-настоящему думать, в отличие от меня. Поверх книги лежал кард-компьютер, который сообщался напрямую с его Анимой, а через нее с мозгами.

У человека фурычила башка, и это стоило приветствовать. Однако незакрытый кран нельзя было одобрить. (Учитывая, что на Космике редко воду дают — приходится фильтрованной мочой пробавляться.) Из коридора текло, у ног Тумблера быстро образовывалась лужа. Биологической опасности нет, а угроза наводнения самая насущная. Дрыхнул наш боец, хотя лужа уже ласкала подметки. И вдруг — отъявленная ахинея — вода начала вращаться вокруг ног и, не прерывая своего хоровода, бросилась на Тумблера снизу вверх. На коленях у него мигом появился странный крутящийся шар.

Внимание, включаюсь! Не сразу включился, а с запаздыванием. Хрустя ветками, свалился с дерева. Пока добирался до дома, несколько раз сам себе подножки делал. Фосбери-флоп через забор совсем никудышным получился, я наверняка заработал трещину в копчике. Все сегодня не клеится! Дверь — мощная железная сволочь, такую даже электронно-позитронным резаком не сразу возьмешь. Придется спасать товарища с помощью окна. Я поднялся на цыпочках и заглянул в комнату. Там Тумблер, уже вполне проснувшийся, но обалдевший от какого-то счастья, сидел внутри большого слизневидного шара, который крутился и поплевывал струйками. Пузырь катался по комнате, прыгал до потолка, мой товарищ тоже. При этом он не страдал от беспомощности, на лице запечатлелась радость. Неужели считал, что шарик повинуется ему? А ведь Тумблер был не какой-нибудь бычок породы “кшатрий”, пускающий дым из ноздрей по поводу и без, а серьезная “головоногая” личность. Как-то во время аварии в поясе астероидов он сумел приспособить целое небесное тело, напичканное легкими металлами, для движения в зону, где проплывают рейсовые суда.