Александр Тюрин - История одного десанта

— Она и так нас заложит. — Кактус почиркал воздух плазменным резаком.

— Будь она агент Грязи, то сдала бы нас еще ночью, вялых и сонных. А вдруг она просто попала в эксперимент, стала мышкой белой? Допустим, местные мудрецы управляют ее поведением. Однако, совсем не обязательно, что они по совместительству выслеживают десантников с Космики.

— Да барракуда эта меня за живое задела!

— Скажи спасибо, что не за мертвое.

Кактуса пришлось гипнотизировать долго и упорно, но едва он немного расслабился, как во дворе подвалил к нему Вася и бесхитростно съездил по морде. Чтобы к Ксюше не приставал — так Финогенов ласково прозвал нашу изменницу.

Я испустил истошный ультра-вопль: “Терпи, Кактус!”. И тот, хоть позеленел, но выдержал. Впервые в жизни его пожалел. А когда я поднимался в дом, чтоб из окна пронаблюдать за траекторией Фиксы и Васи, то крыльцо вдруг заскользило под моими ногами и все мои килограммы рухнули к его подножию. Под торжествующий смех Кактуса, который, наконец, отвел душу. Спокойно, это не диверсия, а просто заскок в моей голове. Только откуда он, неужели опять озерники постарались? Пока я клеймил их словами, одно страшнее другого, напарник мой на радостях вписался за стол. Хотел человек заглотить деревенский вареник, слепленный к полднику бабкой. И вдруг я понял: кончается Кактус — схватился за живот, согнулся, закряхтел. Потом К015 стошнил и лишь этим спасся.

— Пельмень-сука — живой,— объяснил Кактус, вытерев губы,— знаешь, как запрыгал в животе? Здесь все с подвохом! Кругом мины. Свяжись с нашими в лесу, авось они чего-нибудь кумекают. Или я тут всех взорву и расстреляю со страха. Смешаю деревню с дерьмом, как самый жуткий агрессор.

Конечно, ему с пельменем просто показалось. За эту чушь спасибо тем товарищам, которые за забором. Однако, от моих объяснений К015 просто отмахнулся. А вообще-то мы с ним братья по разуму, то есть, два дурака.

Увы, связь с лесной группой не наладилась. Придется топать туда — так может и лучше, уж больно Кактус полыхает. Оставлю-ка его у палатки цветочки нюхать, а сам приступлю к основной работе вместе с Тумблером.

Но ерунда продолжалась и в пути. На околице у меня вдруг ботинки прилипли к грязи, а у Кактуса — морда к цветку. Моему товарищу понюхать, видишь ли, захотелось. Растение расстрелять пришлось. А грязь эту я едва сквизером разметал, чуть без ног не остался.

Из-за таких заскоков нервы совсем расстроились. Кругом эта поганая аура, которая все норовит нагадить в мозги. Благодаря ей самые безобидные вещи хищными кажутся, каждая травинка и былинка трепет вызывает. Однако, когда мы удалились метров на двести от проклятой деревни, ауральные волны немного подправились, и вероломные нападения прекратились. После чего я даже порадовался, что оказался в здешних местах. Даже Кактус разделил мои положительные эмоции, определенно одобрив экскурсию на Землю. И мне приятно, что он получил свой подарок после всяческих унижений. Впрочем, покажи мне здешний пейзаж заранее, по визору, я бы скривил презрительную физиономию и отвернулся играть в карты.

Солнышко греет тебе щеки, листва играет светом и тенью, слева и справа окуривает своим сладким дымом малина. Радуюсь, но и тревожусь — не сглазить бы. И сглазил. Недолго мы по дорожке шастали с легким присвистом. Из малинных кустиков вылезло двое юнцов с противными мордами. У нас в Космике, при схожем раскладе, они бы вытянулись в стройные фигуры и отдали бы честь. Здесь “честь” они тоже отдали, но на свой лад. Один парень длинно плюнул в мою сторону, другой выделил поджопник Кактусу. Я их ауру сразу почувствовал, животная злостность меня как ветерком обдала. Опять накрученные балбесы поперек дороги! Себя-то я удержал от мести, а вот с Кактусом не получилось на сей раз.

Он, конечно, себе лишнего не позволял, когда разбирался с раздатчиком поджопников, но все равно получился явный перебор. Мышца Кактуса рывком увеличили потребление АТФ, поэтому наглый молодой человек был взят за шкирку и заброшен далеко в малину, откуда не донеслись никакие звуки. Все произошло слишком быстро, и К015 явно не успел разрядиться. Поэтому он, сверкая эмоциями, оборотился ко второму обидчику, которого я не заслонил лишь потому, что не хотел второго сотрясения своему не слишком крепкому мозгу.

Итак, я отошел в сторонку, дав зеленый свет расправе. Второй юнец оказался на свою беду весьма упитанным краснощеким кабанчиком, что подхлестнуло творческие поиски моего напарника. Он, ухватив толстяка за бока, подбросил в воздух, потом вытер румяными щеками свои башмаки, дернул током до трясучки (это само собой — фирменное блюдо), ткнул носом в какой-то собачий кал. Наконец, взял юношу за ногу, похожую на окорок, и раскрутил с видом метателя на соревнованиях. В итоге, туша взмыла в воздух и сотрясла землю где-то в середине кустов. Однако, увлекшемуся Кактусу и этого показалось мало. Он отправился следом, непреклонно хрустя ветками, чтобы подобрать свою добычу и еще потрепать ее. Но вдруг я сообразил, что наступила пауза, минута тишины, оттененная лишь каким-то чавканьем на фоне легкого шелеста листьев.