Это были:
Клоун (белая, вечно улыбающаяся маска, ни одной мысли по лицу не прочесть. Пышные багровые одежды, жесткий характер).
Поэт (Бледный лик, навевающий мысли о крайней стадии аутизма. Белые одежды. Слезы и море вселенской грусти).
Жница (все чин по чину: темный балахон. Под капюшоном скрывается подозрительной формы лицо. В худых руках держит сельскохозяйственный инструмент. Балахон весь в разноцветных бантиках и ленточках, с шеи свисает мирник, на инструменте наляпаны фенечки. Молчит).
Молчанье. Унылое созерцание звезд. Потом:
Клоун: Друзья! Смотрите, как все завязалось!
Поэт: Опять, и уж не развязать.
Жница: Молчит.
Все вместе смотрят вниз.
Поэт (с тяжелым вздохом): Как все запущенно. Печально. А знают ли они?
Клоун: Они, не знают! Они тупы по жизни. Не то, что мы...
Поэт: Умерь гордыню. Не знаю, что и делать. Ты помнишь как все в прошлый раз?
Клоун: Вот была потеха!
Поэт: И нас чуть не сверзили вниз. Мне было страшно.
Клоун: Ты ничего не понимаешь. Ведь в этом радость жизни! Весь кайф!
Поэт: А если все ж сверзят. Что нам тогда?
Клоун: Вселенский кайф. The show must go on! Но к делу... гляньте-ка!
Поэт: Все туже! Почему так происходит? Почему?
Жница: Молчит.
Клоун: Ну, раз нельзя распутать... так можно разрубить!
Поэт: Но ведь тогда... тогда они погибнут.
Клоун: Зато потехи море. Не согласен?
Поэт: Нет! Жизнь священна (для нас во всяком случае).
Клоун: Не для меня...
Поэт (задыхаясь от гнева). Ты... ты клоун убийца из космоса!
Клоун затыкается. Молчание. Все смотрят в разные стороны. Земля под ними лениво чешет по своей орбите.
Клоун: Ну хорошо, я палку перегнул - согласен. Но есть же выход, пусть и без потехи.
Поэт (недоверчиво): Какой?
Клоун (показывая на жницу): Она! Всему приходит срок. Пусть он у них случится раньше! Ей что, раз плюнуть!
Поэт: И вправду выход. Пусть применит силы... (обращаясь к жнице) милейшая!
Жница: Молчит.
Клоун: Эй, там на баке! Мы с вами речь ведем!
Жница: Молчит.
Клоун и поэт переглядываются друг с другом, а потом выжидающе смотрят на жницу. Та упорно молчит.
Клоун: Какая то ты нелепая.
Катрен первый.
Is this the real life?
Собачник.
Вот собачник - душой всегда с животным.
Альма разбудила своего хозяина как обычно - в семь утра промозглым кутающимся в сумерках утром. Хозяин - Алексей Сергеевич Красноцветов с натугой разлепил глаза, а потом, старчески покряхтев, сел на кровати. Хотя до старости ему было еще далеко - сорок пять лет, скорее самый расцвет, чем начало дряхления. И все же вот так вставать в такую рань уже не так легко как в сгинувшей много лет назад молодости. Не хватает энтузиазма, что ж тут...
Тяжко вздохнув и еще витая в остатках сумбурного утреннего сна, Алексей Сергеевич посмотрел на Альму. Ту явно не мучили проблемы ушедшей молодости никуда она от нее не уходила, а терзали ее неприятности куда более физического характера, которые заставляли ее низко взрыкивать и умоляюще глядеть на Красноцветова своими медового цвета глазами.
Альма была восточно-европейской овчаркой в самом расцвете сил. Крупная, насыщенного рыжего цвета с угольно черным чепраком. Красивая псина, и с характером. Знакомые, глядя на нее, всегда удивлялись - ну зачем такая роскошная служебная псина скромному бухгалтеру Красноцветову? С какой стати? Разве сумеешь такой рулить? А тренировка, а ОКД с СКД? Говорят, если овчарку не тренировать, она вырастает избалованной и агрессивной, совсем без тормозов. А ее размеры...
Вообще Алексей Сергеевич служебных собак не любил, но с Альмой получилось так, что не взять ее было просто нельзя. Один приятель, человек военный, владелец не менее роскошной (и огромной) овчарки давно предлагал Красноцветову обзавестись животиной. Тот отнекивался - говорил, мол, собак он любит, но не таких больших, можно сказать декоративных, к тому же...
-Да брось ты, - обрывал его приятель, поглаживая свою зверюгу (выученную кидаться на посторонних молча, что пугало куда больше любого лая) по мохнатой холке, - Декоративная! Ну что за собака? Табуретка лающая, ножки как спички, глаза навыкат. А шейка! Пальцами от так сожмешь, - он поднимал в воздух заскорузлую широкую руку и проделывал в воздухе сложное движение, - и все! Нету псехи! И не пискнет.
Алексей Сергеевич, глядя на это, всегда задумывался, что, возможно, после данного движения не пискнул бы и он сам, доведись ему попасть в этот захват.
-Защиты от нее никакой, - продолжал собачник, - а тем, кто сам защититься не может, собака нужна. Вот такая. - И снова гладил свою зверюгу, а та блаженно жмурилась и прядала ушами.
Читать дальше