— Хотелось бы верить, что этот урок научил их. Как и в то, что они знают, что делать с демоном.
Тем временем Хасим Руфди закончил споры с отцом, вскочил на лошадь и выехал к нам.
— Скорее, — сказал он. — Мои люди догонят нас.
— Но как они найдут дорогу?
— Я думаю, это будет очень просто.
Купец ткнул пальцем куда-то за наши спины, и мы обернулись. Над городом светилось странное облако. Приглядевшись, я понял, что это и есть Великий Сентименталь, взлетевший вверх и ставший подобным облаку. Мало того, зарево поднималось с той стороны, словно там разгорался пожар.
— Не представляю, что там происходит, но в скором времени весь Багдад будет знать об этом, — сказал Хасим Руфди. — Люди устремятся туда, чтобы посмотреть на происходящее. Нужно поспешить, чтобы не попасть в давку.
— Скорее они будут бежать от этого места, как от чумы, — возразил командир стражников. — Вы не сталкивались с этим демоном. После одного общения с ним, желание встречаться еще раз пропадает.
— Тогда тем более надо поспешить. Пока толпа не хлынула нам навстречу.
Едва отдохнувшие от дикой скачки лошади с неохотой помчали нас навстречу опасности. Однако двигались мы все же быстро, несмотря на то, что животные боялись приближаться к огненному зареву. Вдобавок, люди действительно бежали нам навстречу, и немало их пострадало от копыт наших лошадей, а так же от ударов, которыми стражники, не церемонясь, разгоняли встававших на пути.
Добравшись, мы увидели площадь, а в центре ее Керима Руфди с клинком в руке и фрау Эльзу, лежавшую у ног своего пленителя. Великий Сентименталь взирал на все это с высоты, а в глазах его повелителя плясало безумие.
Заметив нас, Керим усмехнулся.
— Вот и ты, брат мой, пришел посмотреть на триумф дома Руфди.
— Я смотрю на его позор, — спокойно возразил Хасим. — На тот позор, который возможно смыть только кровью.
Он спрыгнул с лошади и обнажил меч. Мы все последовали его примеру, хотя, вынужден заметить, в наших действиях было меньше твердости, чем у купца. Все же мы, в отличие от него, уже встречались с Великим Сентименталем и понимали, что, как бы безумен Керим Руфди не был, он не станет драться без помощи этой силы.
И тут раздался громкий окрик, который показался мне смутно знакомым. Пока я вспоминал, где бы я его мог слышать, на площадь выехали копейщики. Их предводитель был немцем, и мне удалось его узнать…
— Зигфрид! — вскричал я радостно.
Душа моя преисполнилась надежды. Бывалый воин не собирался держаться в стороне и наблюдать за происходящим. Пускай в этом сражении он боролся не за себя и даже не за свою страну, я не сомневался, что Зигфрид — единственный, кто может сделать что-либо в такой ситуации.
Мои товарищи тоже узнали его и бурно поприветствовали появление маленького отряда. Однако почти тут же воцарилось молчание. Мы радовались тому, что появилась сила, способная бросить вызов Кериму Руфди, но не могли не понимать, что копья бесполезны против Великого Сентименталя.
В молчаливом напряжении мы смотрели за тем, как копьеносцы выстроились в боевой порядок и, набирая скорость, поскакали на Керима Руфди. Тот, ухмыльнувшись, шепнул несколько слов, и Великий Сентименталь обратил свой взор на нападающих.
Почти тут же кони под ними дрогнули. Боевые животные, приученные к сражениям, по-видимому, тоже попали под влияние чудовища. Они перешли на шаг, а затем и вовсе остановились. Воины пытались заставить их двигаться, но все было бесполезно. Да и на самих на них напала апатия. Послышался лязг падающих щитов и копий; люди замирали на месте.
Лишь Зигфрид не сдавался. Не знаю, какое упрямство толкало его вперед, но он, борясь неведомой преградой, медленно шел вперед и не выпускал копье из рук. На лице Керима Руфди усмешка сменилась сначала недоверием, а затем уважением.
Когда воин приблизился, влюбленный безумец легким ударом меча выбил копье у него из рук. И тотчас же, будто только это и придавало Зигфриду сил, тот упал на колени и застыл, сдаваясь на милость победителя.
За всеми этими перипетиями мы упустили из виду Хасима. Воспользовавшись тем, что внимание Сентименталя занято другими, он подбежал и неожиданно напал на брата. Тому пришлось отступать. Ярость, с которой купец атаковал, не давала Кериму свободы для маневра. Он мог лишь лихорадочно отбиваться, не помышляя об атаке. Мы уже почти уверовали, что Хасим Руфди победит, но жизнь рассудила иначе.
Отскочив от брата, Керим Руфди выкрикнул несколько слов, и тотчас же, невыносимое страдание, от которого, казалось, сердце готово разорваться, обрушилось на нас. Перед глазами побежали картины ужасающего предательства. В них Клаус фон Дирк, отошедши от ран, прижимал к себе мою Агнетт и целовал ее. Напоминал, что он дал денег на нашу свадьбу, и теперь невеста должна его отблагодарить. И Агнетт, моя милая Агнетт, весело смеясь, благодарила господина со всем пылом, который у нее был. Они насмехались надо мной, обсуждая, как, наверное, сейчас нелегко приходится «этому простофиле Гансу».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу