Джо Холдеман - Бесконечная война

Он тронул измеритель, прикрепленный к руке Мэригей.

– Следи за кровяным давлением, как только придет в норму, введешь пять кубиков вазоконстриктора. Я побегу. – Он закрыл сумку. – У тебя есть какой-нибудь вазоконстриктор, кроме пневматической ампулы?

Эстелла проверила содержимое своей сумки.

– Нет, только одноразовая ампула… ага, есть ограниченная доза с мышечным дилятором.

– Отлично, если давление подскочит, вводи.

– Буду давать ей вместе с дилятором по два кубика за один раз.

– Сойдет. Все не путем, но… Если ты еще не очень устала, может, будешь мне ассистировать?

– Буду.

Док Уильсон кивнул и убежал. Эстелла начала вытирать живот Мэригей изопропиловым спиртом. У него был холодный, чистый запах.

– Ей вводили «антишок»?

– Да, – сказал я. – Минут десять назад.

– Ага. Вот отчего док беспокоился… нет, ты все правильно сделал. Но в состав «антишока» входит вазоконстриктор. Пять кубиков сверху – этого может оказаться слишком много. – Она продолжала смывать засохшую кровь, каждую минуту поглядывая на индикатор давления. – Эта жен… то есть Мэригей, она твой постоянный партнер?

– Да.

– Мэригей – твой постоянный партнер? – Вся Мэригей покрыта запекшейся кровью, на щеках потеки, там, где я старался утереть слезы. Наверное, только врач или женщина могли под всем этим увидеть красоту.

Мэригей перестала плакать и лежала с крепко зажмуренными глазами, высасывая последние остатки воды из бумажного полотенца.

– Можно дать ей еще воды?

– Да, но только так же, как и в первый раз. Немного.

Я пошел в раздевалку, там была вода и бумажные полотенца. Пары этиленгликоля успели к этому времени развеяться, и теперь я чувствовал запах воздуха. Тревожный запах. Слегка тянуло машинным маслом и перегретым металлом, словно в мастерской. Наверно, перегрузили кондиционер, подумал я. То же самое случилось при первом испытании оболочек.

Мэригей взяла мокрое полотенце, не открывая глаз.

– Вы думаете остаться вместе, когда вернетесь на Землю?

– Наверное. Если вернемся… Впереди еще кампания.

– Ничего больше не будет, – равнодушно сказала Эстелла. – Ты, получается, ничего еще не слышал?

– О чем ты?

– Ты знаешь, что корабль получил попадание?

– Попадание? Как же мы тогда все уцелели?

– Да. – Эстелла снова начала вытирать кровь. – Четыре противоперегрузочные камеры. Камера оружейников и оружейная. Теперь у нас ни одного боекостюма… а в одном белье много не повоюешь.

– Что… четыре камеры… а люди?

– Никто не выжил. Тридцать человек.

– Кто именно?

– Весь третий взвод. И парковое отделение второго взвода.

Аль-Садат, Русья, Маковелл, Вагулеко.

– Бог мой.

– Тридцать убитых, и они даже не поняли, как это получилось. И до сих пор никто не понимает. Но может повториться каждую минуту.

– Так это была не ракета?

– Нет, мы перехватили все их снаряды. И покончили с их крейсером тоже. Ни один индикатор ничего не показывал. Просто – бамм! Треть корабля провалилась в преисподнюю. Хорошо, что не двигатель, и не СЖБ.

Но я едва ее слышал. Пенворд, Омайдерс, Кристин и Фрида. Все мертвые. Я словно онемел.

Эстелла вытащила из сумки опасную бритву и тюбик гелевой пасты.

– Будь джентльменом, не смотри. А, вот. – Она смочила кусок марли спиртом и подала мне. – Сделай доброе дело, вытри ей лицо.

Я начал вытирать.

– Как приятно. Что ты делаешь? – спросила Мэригей, не открывая глаз.

– Стараюсь быть настоящим джентльменом. И сделать доброе дело…

– Весь персонал, внимание! Весь персонал! – В камере не было интеркома, но в открытую дверь все было хорошо слышно. Интерком находился в раздевалке. – Весь персонал шестого эшелона и выше, кроме непосредственно задействованных в аварийных работах и оказании медицинской помощи, должен явиться в центральный холл.

– Я должен идти, Мэригей.

Она ничего не сказала. Наверное, она даже не слышала объявления.

– Эстелла. – Я повернулся к Гармонии, черт с ним, с джентльменом: – Ты мне…

– Да, я сразу тебе сообщу, как только можно будет что-то сказать наверняка.

– Хорошо. Спасибо.

– Все будет в порядке. – Но лицо у нее было озабоченное и невеселое. – Теперь иди, – мягко добавила она.

Когда я выбрался в коридор, интерком начал повторять объявление уже четвертый раз. В воздухе чувствовался какой-то новый запах, но я и знать не хотел, что это было.

На полпути в центральный холл я вдруг сообразил, что вид у меня кошмарный, и нырнул в ближнюю раздевалку рядом с комнатой отдыха флотского персонала. Рядовой Камехамелла торопливо расчесывала волосы щеткой.