Вячеслав Поляков-Прокопьев - Два титана

— Скорее всего, из этого должно, что ни будь получиться, а что я, должен для этого сделать? Взойти на Джомолунгму, осушить Беломорканал? Ответ, мой мальчик, ты, да и Я тоже, узнаем завтра! Скорее бы оно уже, наступило, это завтра! Протрубил, сложа ладони рупором, как горн к победе, ту, ту, ту-уу! Труба зовет!

— Андрей! Андрей! Посерьезней, пожалуйста прошу, эти мальчишечьи выходки пора постепенно забывать! Вот так-то батенька и не иначе! Здесь, вам, университет, а не цирковое училище, да-с, не училище!

— Ректор Московского университета, был человеком строгим, соблюдающим законность всегда и везде, независимо от званий и положения в обществе окружающих его людей.

— На все обращения, просьбы, умозрительно открывал внутри своей головы некий свод законов, читал его внутренним голосом и принимал ответственные решения.

— Эти постулаты всегда совпадали с действующим законодательством, у него имелась соответствующее прозвище — «законник». Профессор знал ректора очень давно, они работали вместе не один десяток лет и знали друг друга очень подробно.

— Профессор, записался на прием накануне, секретарь ректора, сообщил, что ему назначено на одиннадцать. На следующий день в назначенный час, профессор появился в приемной ректора, при полном параде и со всеми наградами на груди пиджака!

— Привет старина!

— Привет, Академик!

— Ответил профессор.

— Давненько не виделись, все дела, дела, а о себе подумать некогда! Вот вчера бала встреча ветеранов университета, почему, спрашивается, отсутствовала твоя персона?

— Понимаешь, закрутился, работа, эксперименты, кстати, заседания, кто меня назначил в комиссию по слушаниям и защите докторских диссертаций? Но об этом в другой раз. А сегодня есть у меня один вундеркинд, собственно из-за него Я и осмелился тебя побеспокоить.

— Да брось! Проходи! Колоши можешь не снимать! Да шучу, я, шучу! Дорогой Николай Ильич — не забывай, вундеркиндов много, а нас мало! — шучу. Как бы то небыло нам забывать нашу старую гвардию никак нельзя, но это все лирика, так, что привело тебя в мой кабинет? Ты так редко посещаешь мою личность, что мне даже, как то не по себе, будто кто-то из нас, несправедливо обижен!

— Как Я упоминал, вчера, о пареньке с южного Урала, исключительно способный, а нашел это сокровище мой ученик, да ты его помните, мой ученик Александр Сергеевич, работая на Урале учителем, и обнаружил, можно сказать в уральских россыпях этот драгоценный уральский самоцвет.

— Я с ним общаюсь уже два дня и в полном восторге от его ума и знаний. Есть одно, но! Он закончил старшие классы школы — экстерном, по согласию и полному контролю местного ГОРРАНО, и посему получил аттестат на два года раньше, чем его сверстники. Сам по себе этот факт, говорит о многом.

— В связи этим обстоятельством у меня к Вам просьба, о возможности как исключение, допустить молодого человека до экзаменов в наше учебное заведение.

— Уважаемый Николай Ильич ты же знаешь наши правила, наши исключения, это — никаких исключений! Да Я-то все знаю, да вот парень то очень хорош! жалко такой талант упустить, такое бывает очень редко. Он конечно пешком в Москву не ходил, но не менее достоин поощрения, чем наш знаменитый соотечественник!

— Ну, ты вспомнил! Хотя кто знает, говорят, такие рождаются, не чаще чем, один раз в несколько столетий! А что? А вдруг! Но ты, же не хуже меня, знаешь наши правила, подобные серьезные вопросы решаю не Я один, требуется письменное подтверждение академического совета, причем голосов за, должно быть не менее семидесяти пяти процентов!

— Ну, ничего не поделаешь, придется ждать, да уж так-с. Немного поговорив о своем — профессорском, Астахов покинул кабинет ректора. Зайдя в лабораторию, профессор встретил вопросительный взгляд Андрея. Ничего, дружище, еще не вечер, пока решение твоей судьбы, отложено до ближайшей пятницы, по техническим причинам!

— Сам улыбается, ясно, что шутка! Прошло три дня, сегодня, пятница, день «Х» для Андрея, а может один из самых важных дней в его жизни. Время тянулось как никогда медленно, профессор еще не вернулся с академического совета, минуты казались часами!

— Когда стрелки замерли на круглой цифре три, когда Андрею стало казаться, что он уже никогда не увидит профессора, что не узнать ему про судьбу, никогда и ничего, дверь в лабораторию раскрылась, а на пороге стоял сияющий Николай Ильич, Победа!

— Его неестественно громкий голос, как эхом отразился от древних стен лаборатории. Это стоило мне нескольких лет жизни, но Я это сделал, Я доказал этим профессорским тыловым крысам, что на планете Земля есть еще правда и тому доказательство то, что тебя допустили до вступительных экзаменов на нашу, то есть физических проблем, кафедру.