Евгений Войскунский - Химера

— Поехали, Леня, поехали, — говорит Вера Никандровна. — Самолет не будет ждать.

— А Плутарх подождет, — со смехом подхватывает Галя. — По ко-о-оням!

Игорь догадался правильно: Круглов недавно прошел по горному карнизу и теперь стоит за выступом скалы, откуда открывается вид на Халцедоновую бухту.

Он стоит, прижавшись спиной к теплой от солнца каменной стене. Один — наедине со своими мыслями.

Перед ним лежит огромное синее море, на горизонте слитое с огромным небом, — сверкающий солнечными отблесками мир, такой теплый, пригодный для счастливой жизни.

А в двух часах ходьбы его, Круглова, ждет и беспокоится о нем прекрасная женщина.

Но он уже бесконечно далек от всего этого.

Он думает:

Я должен был бежать от тебя. Ты мешала мне. Я нуждался хоть в каком-то душевном равновесии, чтобы закончить работу. Но ты мне мешала, и вот я тайком уехал — бежал от тебя. Так лучше… Без душераздирающих объяснений. А потом ты бы все поняла из моего письма. А потом время залечило бы рану.

Но ты разыскала меня…

Как объяснить тебе, моя любимая, что я уже не принадлежу жизни? Да, я здоров и крепок, несмотря на мои семьдесят. Мои движения точны, и сердце пульсирует ровно. Но сегодня в ночь, после нуля, когда наступит девятнадцатое августа…

Хорошо было твоему отцу: он не знал своего часа.

А я знаю. И поэтому хочу опередить его, потому что невозможно жить, когда знаешь свой час… Никто и ничто меня не спасет…

Круглов смотрит на часы. Бежит по кругу секундная стрелка, исправно отсчитывая время.

Надо решаться. Окинь последним взглядом этот сверкающий мир…

Грохочет и воет над головой электричка. Она везет к пляжам мужчин и женщин, которым выпала удача — путевка на курорт. Счастливо вам, люди…

Ну, Георгий Круглов, может, ты оторвешь наконец спину от теплой скалы?

— Дядя Георги-и-ий!

Игорь? Как он сюда попал?..

Голос мальчика, зовущий на помощь, мгновенно возвращает Круглова к жизни. Торопливо он продвигается по узкому карнизу, бочком огибает выступ скалы…

Глаза его расширяются при виде мальчика, висящего над обрывом.

— Держись, Игорь! Я иду!

Корни куста давно тянулись, и вот они не выдержали, поддались. Игорь, не выпуская из рук колючих веток, полетел вниз.

— А-а-а-а… — Голос его замирает.

В тот же миг Круглов, оттолкнувшись от карниза, бросает свое тело в воздух. Синее море надвигается на него. Сведя вытянутые руки перед головой, он, как нож, без брызг входит в воду, зашумевшую мимо ушей.

Как трудно плыть в мокрой одежде, на спине, загребая одной рукой, а второй поддерживая Игоря.

Какая нескончаемая отвесная стена.

Слава богу, что сердце выдерживает такой прыжок с высоты, заплыв такой. Но, кажется, силы уже иссякают.

Оглянувшись, Круглов замечает, что в стене как будто темнеет провал.

Он плывет, плывет — и вот оно наконец, ущелье, над которым висит мост электрички. Тяжко дыша, Круглов втаскивает мальчика на каменистый берег. С них обоих стекают потоки воды. Став на колени, Круглов делает Игорю искусственное дыхание.

— Придется немного потерпеть, — говорит Черемисин. — Ладно?

Он стоит, очень серьезный, собранный, с засученными рукавами, над кроватью, на которой лежит Игорь.

Мальчик кивает. Левой он держится за руку Круглова, сидящего у изголовья. Пока отец промывает его ободранные грудь и живот, смазывает мазью, перевязывает, Игорь не издает ни звука. Только глаза зажмуривает и сильнее стискивает спасительную руку дяди Георгия. Больно! Но он терпит: надо быть мужчиной.

— Ну вот и все. — Черемисин укрывает Игоря простыней. — Молодец. Теперь постарайся уснуть.

Он прикладывает ладонь ко лбу сына. Отходит от кровати, делает знак жене: пойдем, ему надо отдохнуть. Ася со вздохом поднимается.

— Легче тебе, сыночек?

— Да, мама, — шепчет Игорь.

Ася задергивает штору и выходит вслед за мужем.

Игорь все еще не отпускает руку дяди Георгия. Тот сидит неподвижно и как-то покорно: будь что будет. Вдруг Круглов поднимает голову и устремляет взгляд на Галю. Нет, она не произнесла ни слова — молча стоит, прислонясь к стене в углу комнаты, руки скрестив на груди. Но ему показалось, что она его позвала.

«Ты смотришь на меня почти враждебно, — думает Круглов. — Бедная ты моя. Ах, бедная, притихшая…»

Через некоторое время Игорь засыпает. Но как только Круглов осторожно пробует вытянуть руку, мальчик вздрагивает и сжимает его пальцы.