Лев Соколов - Застывший Бог

Дед легко поднял со скамьи меч, задумчиво перебросил его из руки в руку и вертанул лезвие по кругу. Клинок со свистом рассек воздух, и на какое-то мгновение превратился в слитный мерцающий круг.

- Дед-а!... - восхищенно выдохнул я. - Я тоже хочу! Научишь?

- Покажу пару ухваток, когда чуть окрепнешь. - Пообещал он - Но смысла в этом теперь немного, разве что для общего развития... Сегодня лучший мастер меча ничего не стоит против наспех подготовленного парня с винтовкой. Меч давно мертв, Мишук. Уже не оружие, - просто памятный предмет, и фехтовать им, - что-то оторванное от жизни. А мы, - варяги, от жизни не отрываемся. Погоди немного, скоро я научу тебя стрелять, малец. Это эффективней и сам меньше мараешься. Научу тебя работать кулаком и ножом. Нож еще жив...

- Покажи! Научи, деда!

- Все в свое время.

***

За окном было темно, комнату освещала только старинная настольная лампа с зеленым стеклянным колпаком, Я возил в тетрадке ручкой, и пыхтел от великих умственных усилий.

- Вот! - Наконец воскликнул я.

- Закончил?

- Ага.

- Давай сюда, - сидевший рядом дед пододвинул к себе тетрадку, и закрутив ус, уставился в мою писанину. - Так, система уравнений... метод сложения... угу... Игрек равно два, икс равно один. Молодец, - похвалил дед, и тут же одернул. - Почему почерк неровный?

- Да ну какая разница, - пожал плечами я, - главное ведь что написано понятно. Сейчас все равно уже никто ручкой и не пишет. Все печатают. Это только ты, деда, меня писать заставляешь.

- Есть разница - нравоучительно поднял палец дед. - Почерк есть показатель твоего внутреннего состояния. Что за человек, если он не может прямо пару палочек и завитушек вывести? - Тряпка человек. Своей собственной руке волю дать бояться. Пиши смело - понял?

- Понял, - кивнул я.

- Вот так, - кивнул дед. - Ладно, помнишь какой сегодня день? Сегодня познакомлю тебя с Перуном. Готов?

- Ага, - кивнул я.

- Ну пошли, - дед встал со стула, прошел к выходу из комнаты, и стал спускаться по лестнице на первый этаж. Я забарабанил по лестнице следом. Спустившись вниз я увидел как дед, подошел к окну, тщательно задернул его широкой занавесью. Затем он подошел к печке, сунул руку куда-то к трубе, и вытащил непонятную железку, изогнутую буквой "Зет". С этой железякой дед подошел к той стене, у которой не было лавок, и наклонился.

- Смотри сюда, - поманил рукой дед, - примечай.

Я подбежал, наклонился, и увидел что дед указывает на дырку в доске, образовавшуюся от выпавшего сучка. Дырку эту я знал, уже видел её при уборке. Вот в эту дырку дед и сунул свою железную загогулину. Сунул, провернул, потом потянул вверх и... кусок пола оказался крышкой, - отошел и поднялся, обнажив в полу темный ход с крутой деревянной лестницей. Я посмотрел на поднявшуюся крышку, - она была не ровного обпила, из досок разной длинны, так чтоб и не походить на люк, поэтому я её и не замечал. Дед сунул руку в обнажившийся ход, слева под доски, - щелкнул выключатель и в тайном подполе загорелся тусклый свет.

- За мной - скомандовал старик, - и юрко нырнул в ход. - Только голову не зашиби.

Я слез вниз вслед за дедом. Тот быстро, потому что к месту привычный был, а я с опаской, - не навернуться бы с глубокой лестницы. Внизу оказался целый небольшой ход с каменной кладкой, сходящийся наверху в свод с замком. Сам ход не подсвечивался, - свет лился сюда откуда-то впереди. Дед пошел по ходу, ему было низко и приходилось пригибаться, а мне так в вольный рост. Дед вынырнул из хода, разогнулся, отступил, и я пробравшийся вслед за ним оказался в тайной комнате. Потолок её был сложен куполом из больших камней, свет давала маленькая электрическая лампочка. У стен по сторонам стояли мощные деревянные полки, на которых лежали какие-то ящики, винтовки, одежда, а у дальней стены... у дальней стены стоял... Мощный кряжистый темный силуэт блеснул на меня синими глазами.

Я ойкнул.

- Не бойся, подойди. - Сказал дед.

Я сделал несколько нерешительных шагов вперед. Теперь, оправившись от первой неожиданности и присмотревшись, я увидел, что фигура у стены оказалась вырезана из дерева. Темное, почти черное, кое где растрескавшееся от времени дерево запечатлело высокого человека с могучей грудью. Лицо человека у стены было не деревянным, а искусно выполненным из какого-то сильно потемневшего от времени металла. Вот на этом-то темном лице особенно ярко светились червонно-золотые, вислые как у деда усы, и глаза под насупленным бровями, сделанные из больших синих камней, светившихся в отраженном свете, каким-то своим, будто бы глубинным живым переливчатым на гранях огнем. На шее деревянного идола висел автомат, на трехточечном тактическом ремне, пояс его оборачивал ремень с автоматными подсумками, а голову венчала коричневая кепка, навроде бейсбольной, с надписью "5.11", из под которой к уху свисал длинный конец золотого чуба. Выглядел резной человек грозно, вся фигура производила впечатление вольной, какой-то даже неукротимой мощи.