Теодор Старджон: Образ мышления

- Простерилизовать иглу и тубу, - продекламировал Келли монотонным, размеренным голосом, словно цитируя выученную назубок инструкцию. - Собрать шприц, не прикасаясь пальцами к игле. Для наполнения проткнуть иглой пробку флакона с лекарством и вытянуть поршень. Перевернуть иглой вверх и выдавить воздух во избежание эмболии. Затем, найти главную вену и...

Милтон расхохотался.

- Достаточно, достаточно!.. Да и вену искать не придется - это средство вводится подкожно, так что можешь вколоть его в любое место, куда тебе будет удобнее. Здесь я записал точную дозировку для каждого из возможных симптомов. Только, ради Бога, не спеши и смотри, не переборщи! Вспомни, как солят пищу: немного соли придает блюду вкус, но это не значит, что оно будет еще вкуснее, если ты высыплешь в него полную солонку...

Келли слушал с чуть сонным, не выражавшим никакой особой сосредоточенности лицом, которое, насколько я помнил, означало, что он, как магнитофон, фиксирует в памяти каждое слово.

Потом он слегка подбросил кожаный футляр со шприцом и ловко его поймал.

- Может, лучше начать сейчас? - спросил он.

- Ни в коем случае! - ответил Милтон самым категорическим тоном. - Только если не будет другого выхода.

Келли, казалось, был несколько разочарован, и я неожиданно понял, что ему отчаянно хочется действовать, бороться, даже рисковать. Все, что угодно, лишь бы не сидеть сложа руки и не ждать, пока терапевтические методы Милтона принесут хоть какой-нибудь результат.

- Послушай, Келли, - сказал я. - Твой брат для меня, это... В общем, ты понимаешь. Мне хотелось бы повидать его, если, конечно, он...

Келли и доктор заговорили одновременно.

- Ну разумеется, только лучше не сейчас, а потом - когда он немного оправится и будет вставать, - сказал один.

- Лучше в другой раз, я только что дал ему снотворное, - сказал другой, и, неуверенно переглянувшись, они оба замолчали.

- Тогда пошли выпьем, - предложил я, прежде чем они успели придумать новую отговорку.

- Вот теперь ты говоришь дело, - воодушевился Милтон. - Ты тоже с нами, Келли, тебе это полезно.

- Я не пойду, - сказал Келли. - Гэл...

- Я его вырубил, - откровенно признался доктор. - Ему нужно поспать, а если ты останешься с ним, ты будешь кудахтать над ним, как курица, и сдувать с него пылинки, пока в конце концов не разбудишь. Идем, Келли, я тебе как врач говорю.

Я наблюдал за этой сценой и испытывал самую настоящую боль, оттого что ко множеству моих воспоминаний о Келли я вынужден было добавить еще одно воспоминание о Келли колеблющемся. Впервые на моей памяти он в чем-то мучительно сомневался, и мне было тяжело на это смотреть.

- Ладно, - сказал он наконец. - Дайте только я сначала еще разок на него взгляну.

И он исчез в спальне. Я перевел взгляд на Милтона, но сразу же отвернулся. Думаю, ему не хотелось, чтобы я видел на его лице это выражение болезненной жалости и бессильного недоумения.

Вскоре, двигаясь по своему обыкновению бесшумно, вернулся Келли.

- Да, Гэл уснул, - подтвердил он. - Сколько он проспит?

- Я бы сказал, четыре часа минимум.

- Ну ладно. - Келли снял с рогатой вешалки для шляп поношенную инженерскую фуражку с потрескавшимся козырьком из лакированной кожи. Я невольно рассмеялся; Келли и Милтон обернулись, как мне показалось, с легким раздражением.

Когда мы вышли на лестничную площадку, я объяснил, в чем дело.

- Эта твоя кепка... - сказал я. - Помнишь, в Тампико?..

- А-а!.. - протянул Келли и слегка хлопнул фуражечкой по руке.

- Кел оставил ее на стойке в одной тамошней забегаловке, - сказал я Милтону. - И хватился только у трапа. Он ее так любил, что хотел непременно за ней вернуться, и мне пришлось поехать с ним.

- У тебя ко лбу была прилеплена этикетка от те-килы, - вставил Келли. - Ты все пытался убедить таксиста, что ты - бутылка.

- Он все равно не понимал по-английски. Келли слегка улыбнулся. Эта улыбка была почти похожа на его прежнюю улыбку.

- Думаю, основную идею он уловил.

- В общем, - продолжал объяснять я Милтону, - когда мы подъехали, заведение было уже закрыто. Мы проверили сначала парадное, потом пожарный и черный ход, но все было заперто, как в форте Алькатрас <����Форт Алькатрас крепость на острове Алькатрас в заливе Сан-Франциско, которая с 1934 по 1963 год служила федеральной тюрьмой для особо опасных преступников.>. Впрочем, мы так шумели, что если даже внутри кто и был, он все равно побоялся бы нам открыть. Но через окно мы заметили фуражку. Она все так же лежала на стойке; очевидно, на нее никто не польстился...