Теодор Старджон: Образ мышления

Потом нам принесли по большому куску "нес-сельроде" - десерта, который приготовила очаровательная, светловолосая жена Руди. Это такой воздушный пирог, который можно сдуть с тарелки, неосторожно взмахнув салфеткой. Нет, это даже не пирог - это сладкий дым с уймой калорий... И тут Келли спросил, который час и, негромко выругавшись, встал из-за стола.

- Но ведь прошло всего два часа, - возразил Милтон.

- Все равно, мне уже пора, - ответил Келли. - Спасибо за угощение.

- Погоди, - остановил я его и, вытащив из бумажника какой-то листок, написал на нем свой телефон.

- Вот, возьми, - сказал я. - Мне хотелось бы как-нибудь встретиться с тобой еще. Теперь я работаю дома и сам распоряжаюсь своим временем. Сплю мало, так что можешь звонить, когда тебе захочется.

Он взял бумажку.

- Ты паршиво пишешь, - сказал он. - Я всегда знал, что из тебя вряд ли выйдет что-нибудь путное.

Но я слышал, как он это сказал, и мне стало капельку легче.

- На перекрестке есть газетный киоск, - сказал я. - Там ты найдешь журнал "Удивительные истории" с одним из моих мерзких рассказиков.

- Разве их печатают не на туалетной бумаге? - ухмыльнулся Келли в ответ, потом махнул нам на прощание, кивнул Руди и ушел.

Ожидая пока дверь за ним закроется, я сгреб в кучку рассыпавшийся по столу сахарный песок и выравнивал ее до тех пор, пока не получился правильный квадрат. Потом я подбил его грани ребром ладони, и квадрат превратился в ромб. Милтон молчал. Руди, наделенный редкостным для бармена чутьем, тактично держался от нас на почтительном расстоянии и лишь изредка поглядывал в нашу сторону.

- Что ж, эта вылазка действительно пошла ему на пользу, - сказал наконец Милтон и вздохнул.

- Тебе виднее, - с горечью произнес я.

- Келли кажется, что мы думаем, будто ему это было полезно, и от этого ему становится лучше, хотя, быть может, сам он этого и не сознает.

Я невольно улыбнулся его извилистой логике, и разговаривать стало намного легче.

- Этот парнишка.., его брат... Он выживет? Прежде чем ответить, Милтон немного помедлил, словно стараясь найти другой ответ, но так и не нашел.

- Нет, - сказал он решительно.

- Ты просто отличный врач, Милт! Опытный, знающий и все такое...

- Прекрати! - резко бросил он и, вскинув голову, посмотрел на меня. - Если бы это был один из случаев.., скажем, фиброзного плеврита с потерей воли к жизни, я бы знал что делать. Обычные больные, находящиеся в угнетенно-депрессивном состоянии, в глубине души страстно желают, чтобы их кто-то утешил и подбодрил. Это желание бывает так сильно, что излечить их можно буквально одним словом, нужно только правильно его подобрать. И как правило это удается. Но с Гэлом все обстоит по-другому. Он отчаянно хочет жить, только это его и поддерживает. В противном случае, он умер бы еще три недели назад. То, что его убивает, имеет чисто соматическую природу. Следующие один за другим переломы, цепочка непонятных воспалений, последовательно отказывающие внутренние органы.., организм с этим просто не справляется.

- И кто в этом виноват?

- Да никто, черт побери! - воскликнул он, и я прикусил губу. - Никто. Ведь если один из нас брякнет, что это Келли сломал брату четыре ребра, другой тут же даст ему в зубы. Правильно?

- Правильно.

- Так вот, чтобы этого не случилось, - рассудительно продолжал Милтон, давай я сам скажу тебе то, о чем ты все равно спросишь меня через минуту-другую. Почему Гэл не в больнице... Ведь ты об этом хотел спросить?

- Хорошо, почему?

- Он там был, провалялся несколько недель. И все это время с ним продолжали случаться те же самые вещи, только гораздо, гораздо хуже. Чуть не каждый день обнаруживалась новая патология, так что я поспешил забрать Гэла, как только его разрешили снять с вытяжки, на которой он лежал по поводу перелома бедра. С Келли ему гораздо лучше. Келли не позволяет ему пасть духом, Келли готовит для него еду, дает лекарства, словом - обеспечивает необходимый уход. С утра до вечера Келли только этим и занимается.

- Я догадался. Должно быть, ему чертовски нелегко приходится.

- Так и есть... Знаешь, я немного завидую твоему умению браниться. Хоть так, но ты все-таки его уломал. А я... Я не могу ни дать, ни одолжить этому человеку ровным счетом ничего. Келли слишком.., горд, он не принимает помощи, он взвалил на свои плечи все, и главное - ответственность... О Господи!..

- Знаешь, ты только не обижайся, но... Ты консультировался со специалистами? Милтон пожал плечами.

- Конечно, много раз. И в девяти случаев из десяти мне приходилось действовать за спиной Келли, что было совсем не просто. Мне пришлось проявить чертовскую изобретательность. Однажды я сказал ему, что Гэлу просто необходимо попробовать иранских арбузов, которые получают только в одной маленькой лавке в Йонкерсе. Келли помчался туда, и пока он отсутствовал, мне удалось собрать двух-трех специалистов, показать им Гэла и выпроводить до того, как Келли вернулся. В другой раз я выписал Гэлу сложную микстуру, а сам заранее сговорился с аптекарем, чтобы он готовил ее не меньше двух часов. За это время я успел показать Гэла Грандиджу, - это наш известный остеопат, - зато провизор Анселович из аптеки получил от Келли здоровенного пинка за то, что слишком долго копался.