Михаил Башкиров - Открытым текстом

- Что их, солить? - беременная встала на место особы.

- Ох, и нажрусь от пуза! - паренек в жокейке зажмурился.

Наталья Петровна отвернулась от весов.

Дома, на серванте, долго стоял кусок мусковита, пока дочь не отнесла его в школу... А вдруг у Зинки тоже родилась дочь? Врочем, какая разница - дочь или сын, пусть даже двойня... Важно, что она про отца наговорила?.. По обыкновению, соврала...

- Девочки, весной пахнет, - Наташа отодвинула тяжелую дверь теплушки и выглянула в темноту.

Состав, прозвенев буферами, замер. Впереди посапывал паровоз да чей-то одинокий голос кричал непонятные слова. Крик этот дробился, множился, терялся и снова дробился, метаясь между поездом и черными пятнами зданий.

- Не весной, а пожарищем, - Зинка нашарила сапоги и тоже выглянула наружу, оттеснив Наташу плечом. - Наверняка недавно бомбили... Кончилась наша тихая жизнь... Так хорошо, так тихо было всю зиму, как у Христа за пазухой... Помнишь, как сперли мешок фундука?

Заскрипел гравий, и они поняли, что кто-то бежит вдоль состава.

- Диверсант, подохнуть мне на месте! - Зинка обеими руками вцепилась в узкую холодную скобу - дверь натужно сдвинулась.

- От-ста-вить, - лейтенант Ремезов остановился, перевел дыхание. - На следующей станции выгружаемся. Разбудите всех, и чтобы в полном порядке, как полагается, а то у меня ваше кудахтанье на погрузке до сих пор в ушах стоит...

- А что, здесь недавно бомбили? - Зинка, держась за скобу свесилась к лейтенанту.

- Вы что, Коржина, не выспались? - лейтенант развернулся, впечатав каблуки в гравий, и побежал обратно.

- Ясно, бомбили, - Зинка рывком продернула дверь и вдруг заорала во всю глотку: - Подъем! В ружье! Противник справа!

Девчонки разом вскочили, тараща глаза на Зинку. Отсвет пламени буржуйки бился в их зрачках. Они напряженно вслушивались в тишину.

Вагон дернулся, пламя в буржуйке вздрогнуло, мигнуло, стихло.

- Дурила, - Наташа раскрыла вещмешок и сунула туда грязное полотенце, кружку, мыло, завернутое в обрывок газеты.

- За такие шуточки можно и по мордасам схлопотать, - блондинка Настя, которую зачислили к ним в РУК накануне отъезда, натянула телогрейку. Та была ей мала, и красные большие руки торчали из расстегнутых рукавов.

- Ерепенься-ерепенься, - Зинка выдернула из угла свой мешок. Вот попадешь в переделку - по-другому запоешь.

- Чья сегодня очередь карабин тащить? - Верочка намотала на ногу портянку.

- Скоро каждой из нас дадут по медали, - Наташа нечаянно стукнула пустым котелком о печку. - Если, конечно, заслужим.

- Орден тебе выдадут за пустую башку, - Зинка выдернула карабин из ячейки и сунула опять на место. - Или целых два, посмертно...

- Медальку бы заиметь неплохо, - Настя причмокнула пухлыми серыми губами. - Война же все равно когда-нибудь кончится... Выйду замуж, обязательно за боевого офицера, рожу маленького, будет медалькой играть...

- Кому такое фуфло нужно!

- Сама фуфло!

- Как тебе, Зинка, не стыдно. И что ты ко всем привязываешься? Угомонись...

- Что вы там, уснули? - продавщица бухнула на весы связку бананов, заколдовала гирями.

- Разморило, - Наталья Петровна подставила сетку.

- Сдачу-то возьмите, - продавщица высыпала на грязную тарелку мелочь.

Наталья Петровна не считая спрятала сдачу в кошелек.

Очередь все туже захлестывала прилавок.

Наташа онемевшими пальцами стянула наушники, расписалась в журнале, поднялась на затекшие ноги и наткнулась на Зинку. Лицо Зинки было в багровых пятнах - наверное, опять тошнило. Зинка пропустила ее к выходу и сама уселась на освободившееся место.

Наташа, держась за поручни, спустилась и, запрокинув голову, вдохнула на полную силу.

Сквозь маскировочнцю сеть и листья ближней березы угадывалось светлеющее небо - тусклые звезды подмигивали - то ли вздрагивала маскировочная сеть, то ли Наташу пошатывало.

- Слышь, тяжелая долбает, - лейтенант остановился рядом с ней, закурил. - Теперь фрицам драпать без остановки до Берлина.

Наташа опять посмотрела на тусклые звезды, прислушалась. Совсем рядом выводил коленца соловей, и сквозь его трели пробивался назойливый звук морзянки.

- До Берлина еще далеко, товарищ лейтенант, - Наташа пошла, хлюпая сапогами в росистой траве, остановилась. - Добраться бы сначала до Киева и Минска, а там - и Берлин.

- Ох, и молотят их сейчас наши, ох, молотят...

Соловей примолк на минуту, чтобы дать послушать лейтенанту далекую призрачную канонаду, и завелся снова.

Мимо березы с ободранной корой пробежал старший радист, что-то прошептал лейтенанту, и они вместе побежали в сторону замаскированной РАФ.