Стивен Харпер - Империя Немых

— Седжал! — заорала Видья. — На помощь!

Но Седжалу попал в плечо яркий луч огня. Он вскрикнул и рухнул на пол. Раздался дружный вскрик всех загипнотизированных охранников, и все они, копируя Седжала, тоже попадали на пол. Двое детей все еще улыбались, лежа в кроватях.

Кенди барахтался и извивался, не в силах подняться с земли. Его окружала мутная мгла, густая и непроглядная. Его лапы сводило от холода. Он чувствовал, как тепло вытекает из тела, как вода из треснувшего стакана. Сколько голосов прорезают тьму? Он не знал. Он дважды делал попытки выбраться из Мечты, но боль не давала как следует сосредоточиться.

— Зачем вы это делаете? — спросил он, задыхаясь. Обрывки мыслей волной хлынули в его сознание… злоба, голод, хотим достать, захватить, гнев, злоба, одинокий…

Кенди попытался подняться, но силы, казалось, совсем покинули его.

— Вы страдаете от одиночества?

… Одиночество, голод, злоба, одиночество…

— Идите к нам, идите к остальным, — позвал Кенди. Такое предложение, казалось, вызвало во тьме замешательство. Кенди воспрянул духом. — Мы ведь все одиноки.

— МАМА.

И это слово внезапно повергло Кенди в пучину безнадежного отчаяния. При этом какая-то часть его сознания была занята размышлениями о том, что сказал бы в этом случае психолог. Кенди дрожал от бешеного, невыносимого холода.

— Я тоже скучаю по своей матери, — опять начал Кенди. Его голос звучал слабо и неуверенно. — И по Аре. И Бен тоже скучает. Я… мы… знаем, что это такое.

Тьма парила над ним, как будто размышляя об услышанном. Ледяная тяжесть, кажется, слегка отступила, отчасти освобождая Мечту. Блеснул луч надежды. Может быть…

— МЫ ГОЛОДНЫ.

Ни сочувствия, ни сострадания не было в этом голосе. Кенди, придавленный к земле ледяной тяжестью, обратил свои мысли к предкам и вздохнул в последний раз.

— Мы сдаемся! — закричала Видья, отшвырнув от себя пистолет. Он со звоном покатился по каменной плитке. Катсу последовала ее примеру. Украдкой бросив взгляд на Седжала, Видья заметила, что он лишь слегка оглушен и уже приходит в себя.

Ожидаемый эффект не заставил себя долго ждать. Стол вытащили из дверного проема, и в комнату ввалилась добрая дюжина охранников. Лаборатория заполнилась разгоряченными телами; охранники потели, от них пахло страхом и напряжением. На Видью и Катсу сразу же надели наручники, с пояса Видьи сорвали разрядник. Полимерные кандалы больно вдавились Видье в запястья, но она не издала ни звука. Прасада, который едва пришел в себя, оттолкнули в угол. На него тоже надели наручники. Видья бесстрастно наблюдала за тем, как трое охранников приближаются к Седжалу. У него на плече виднелся небольшой ожог. Седжал пристально всмотрелся в охранников удивительными синими глазами… и все в комнате замерли на местах.

— Быстрее! — вскрикнула Видья. — Последние двое!

Четверо охранников последовали к кроватям. Остальные освободили Катсу, Видью и Прасада от наручников. Видья с облегчением потерла запястья. Еще один уложен в модуль. Охранники уже сняли с последнего ребенка все провода и стали укладывать его в модуль, когда Видью внезапно захлестнула волна всепоглощающего отчаяния и черного безразличия ко всему на свете. Ноги сделались ватными, и она сползла на пол. И то же самое случилось со всеми — с Седжалом, Прасадом и Катсу. Но Видья едва замечала, что происходит с окружающими. Что бы она ни делала, все это не имело значения. Она — одна-одинешенька во всей вселенной. Прасад ее покинул, он украл ее дочь и оставил ее одну воспитывать сына, а сын вырос и стал проституткой… Работа ради своего квартала, в которую она вкладывала всю душу, не принесла никаких результатов, а ее соседи наверняка посмеивались над ней и издевались за спиной.

Один из охранников вдруг завыл, сотрясаясь в хриплых рыданиях. Другие подхватили его плач. Один охранник, красивый и темноволосый, на вид не старше восемнадцати, внезапно выхватил пистолет, сунул себе в рот — и выстрелил. Фонтан крови залил все вокруг. Но Видья не могла найти в себе сил и энергии, чтобы как-то отреагировать. Краем сознания она понимала, что последний из детей все еще в Мечте и что он начал пожирать сознания обитателей Ржи. Но даже это понимание не могло заставить ее действовать.

Другой охранник принялся бесцельно бродить по комнате. Это был невысокий стройный человек с каштановыми волосами и слегка курносым носом. На его лице не отражалось никаких чувств, и он явно не понимал, что другие люди могут что-то чувствовать. Через некоторое время он выхватил из-за пояса нож, подошел к своему сослуживцу — и аккуратно провел острием по его горлу. Брызнул алый поток, послышалось хлюпанье… Потом курносый с некоторым интересом уставился на блестящую поверхность столика и вдруг двинулся в сторону Катсу. Она посмотрела на него без малейшего выражения в глазах. С ножа капала кровь… А Видья все так же наблюдала без всякого интереса. Она знакома с Катсу всего несколько недель. Ее и дочерью-то нельзя назвать.