Стивен Харпер - Империя Немых

Вой и стенания звучали здесь тише. Возможно, потому, что ярость и боль детей были направлены наружу. Их сознания витали вокруг Седжала, подобные холодным безжизненным теням в беспросветной тьме. Его лица и шеи касались ледяные пальцы. Седжал отпрянул, но пальцы не исчезли. Наоборот, прибавились новые, еще и еще. Его касались руки, пальцы, губы, языки. Седжал заставил себя стоять спокойно, как при встрече с незнакомой собакой, про которую не знаешь заранее, вцепится она тебе в горло или нет.

Совсем рядом, в нескольких шагах от него, танцевала Катсу. Кружась и покачиваясь, показывая немалое мастерство, она медленно приближалась к нему. И по мере ее приближения те, кто был рядом с Седжалом, стали заметно успокаиваться. От них исходило теперь некое подобие восхищения, даже покоя. Она им нравилась. Но в этот момент одна из теней бросилась бежать. Тень рванулась туда, где за границей тьмы начинался светлый мир. Скаля зубы в злорадном ликовании, еще две приготовились последовать за ней. Земля вздрогнула.

— Нет! — вскрикнула Катсу.

Седжал, не раздумывая, мысленно бросился в погоню. Он потянулся за беглецом точно так же, как он тянулся к Сей. В Мечте, однако, этот маневр имел свое физическое выражение. Из руки Седжала к беглецу протянулась золотая нить. Она обвилась вокруг ускользающей тени. Беглец дрогнул и замер, не добежав до границы тьмы всего лишь на длину пальца.

Катсу с облегчением вздохнула, не переставая при этом раскачиваться в такт музыке, слышной лишь ей одной.

— Вот поэтому ты мне и нужен. Их ведь так много. Если я перестану танцевать, чтобы ловить убежавших, остальные…

Вдруг Седжал почувствовал, как тень сильно дернула державшую ее нить. От резкого толчка он упал на колени. Сознание Седжала затопили слепая ярость и чувство всепожирающего голода. Он сосредоточился на беглянке, стараясь отчетливо различить ее эмоции. Нить затрепетала и провисла. Потом тень снова рванулась, и Седжал задохнулся от новой волны боли и замешательства. Никому и никогда еще не удавалось одолеть его. Всегда он руководил людьми, заставляя их делать то, что нужно ему.

Седжал, однако, осознавал, что сейчас имеет дело с не совсем обычными людьми. Дети были похожи на него самого. Свои ДНК они получили от его собственного отца, и тот же самый ретровирус вызвал в них мутацию.

Ему на голову опустились теплые, любящие руки. Руки Катсу. Напитавшись ее силой, Седжал потянул нить к себе. Золотая нить напряглась, сделалась плотнее. Повинуясь этой тяге, тень с бешеными криками вернулась обратно, удалившись от границы тьмы. Катсу оставила Седжала и продолжила свой танец, направляясь к беглянке. При виде ее изящных движений чувство болезненного одиночества, исходившее от всех теней, слегка ослабело. Катсу ласкала поникшую тень, и та постепенно успокаивалась.

Еще одна тень попыталась воспользоваться замешательством, чтобы совершить побег, но Седжал вовремя почувствовал ее намерение. Новая золотая нить потянулась к ней, чтобы не дать уйти. Тень сопротивлялась, скалила зубы и царапалась, пока наконец Катсу не успокоила ее так же, как первую. Остальные кружились на одном месте без всякой видимой цели.

— Скольких ты можешь удерживать одновременно? — спросила Катсу.

— Не знаю, — произнес Седжал сквозь сжатые зубы. — Нормальных людей я могу удерживать в повиновении добрую дюжину, не напрягая ни одного мускула, но здесь совсем другое дело. Сколько их вообще?

Катсу вглядывалась в темноту. Красные полосы пронзали черноту резкими светящимися трещинами, и в этом потустороннем свете лицо Катсу приобретало какой-то призрачный вид.

— Их тридцать семь, — ответила она. Почудилось какое-то движение, и чернота слегка дрогнула.

— Теперь тридцать шесть, — поправилась Катсу. — Папа с мамой, наверное…

Над их головами раздался оглушительный рев. На Седжала обрушились бесконечная боль, чувство мучительной измены, неутолимый голод, а дети вокруг забились в конвульсиях и закричали в одинаковой неутолимой ярости. Целых пять теней разом бросились бежать. Седжал выбросил новые золотые нити. Одна, две, три — пойманы. Но еще две выскочили за границу тьмы и помчались по пустой равнине. Под их ногами земля трескалась и крошилась. Они поглощали живые сознания, создававшие равнину Мечты, и небо над их головами темнело. Катсу, проворная как лисица, бросилась вслед за ними. Одного она ухватила за пятку, а вторая тень остановилась посмотреть, что произошло. Катсу поймала и вторую. От ее прикосновения тени, как обычно, заметно успокоились, и Катсу повела их обратно. Окруженные туманными клубами тьмы, они последовали за ней. Седжалу пришло в голову, что дети не имеют представления о своем физическом облике, поэтому в Мечте они аморфны, не могут принять никакой конкретной формы.