Роберт Сойер - На поверхности

Морлок по имени Грах слышал от сородичей, на что похоже путешествие во времени, но их слова не подготовили его к тому, что он увидел. По мере продвижения вперёд призрачный мир вокруг него разгорался и гас — то день, то ночь — словно от взмахов гигантских крыльев. От этих вспышек болели глаза; тьма была словно повязка, которую слишком быстро срывают с глаз. Но Грах выдержал; хоть он и мог прикрыть свои лишённые век глаза бледнокожими руками, зрелище было слишком невероятным, чтобы его пропустить.

Грах держал левый рычаг в одном положении, что означало, что его скольжение сквозь время происходит с постоянной скоростью. Однако суточный цикл явно удлинялся. Грах, конечно, знал, что происходит; другие ему рассказали. Сутки удлинялись по мере того, как приливные силы замедляли вращение стареющей планеты, стремясь повернуть её к солнцу всё время одной стороной.

Этот бесконечный день был бы нестерпим для Граха, как и для любого из морлоков, однако само солнце светило всё слабее, хотя и увеличивалось в размерах — или это просто Земля по спирали приближалась к нему; среди морлоков до сих пор не было согласия о причине того, что солнечный диск стал занимать так много места на небе. Гигантская красная сфера, что болталась над западным горизонтом — никогда толком не восходя, никогда не закатываясь — была угасающим угольком, чей тусклый свет концентрировался в красной части спектра и был того единственного цвета, что не слепил морлокам глаза.

По мере того, как Грах продолжал свой стремительный полёт сквозь время, раздутое солнце остановилось полностью, перестало двигаться по небу; половина его громадного диска оказалась под горизонтом, где неподвижная вода океана сходилась с тёмным небосклоном. Грах сверился с циферблатами на консоли перед собой и начал двигать правый рычаг, тот, который тормозил продвижение, пока, наконец, окружающий его мир не утратил свою призрачную невещественность и не затвердел. Его машина времени остановилась; он прибыл в пункт назначения.

Конечно, вторжение было тщательно спланировано. Другие машины времени, уже прибывшие сюда, выстроились ровными рядами и колоннами; каждая из приземистых конструкций с седлом наверху — сплетение никеля, слоновой кости, латуни и поблёскивающего прозрачного кварца — стояла вплотную к своим соседям.

Строй машин, как было известно Граху, состоял из двенадцати рядов по десять машин в каждом; сто двадцать машин времени, по одной на каждого взрослого члена сообщества морлоков. Всегда казалось несправедливым, что на каждого морлока приходится десять элоев, однако таково типичное соотношение между численностью травоядных и плотоядных — именно столько добычи нужно, чтобы удовлетворить аппетиты хищников.

В строю тут и там пока встречались свободные места, предназначенные для машин, что ещё не прибыли — которые, вероятно, немного промахнулись мимо цели и материализуются через час-другой.

Грах воспользовался моментом, чтобы прийти в себя; эта гонка сквозь время выбила его из колеи. А потом он слез с машины и погрузил свои узкие кривые ступни во влажный песок раскинувшегося перед ним огромного пляжа.

Трое подошли к нему поздороваться; ему понадобилось некоторое время, чтобы в странном красном свете узнать Билт и Морбон, двух самок, а также самца Налка.

Грах и его спутники отошли в сторону, лавируя между рядами машин времени, и выбрались на широкий песчаный пляж. Граж обнаружил, что делает глубокие вдохи — воздух был разрежен. Не было ни ветерка; волны не накатывались берег, однако вся громадная масса воды медленно поднималась и опускалась, почти как сердце великана.

При мысли о великанах Граху вспомнился тот, что явился к ним, по-видимому, из глубокой древности. Если предположить, что отсчёт лет на циферблатах его машины вёлся с номера «1», который примерно соответствовал времени его отправления, гигантский человек переместился в будущее на восемь тысяч столетий. И всё же эта пропасть была совсем крошечной по сравнению с той, что перепрыгнули сейчас Грах и другие морлоки; миллионы лет отделяли их от мира элоев, белого мраморного сфинкса и накрытых от ненастья куполами колодцев, служащих входами в подземные владения морлоков.