Питер Уоттс - Водоворот

«Черт побери, я же знаю, что это. Знаю. И что?» Он разглядывал изображение добрых десять минут, потом снова открыл каталог и дал команду:

— Сбросить анализ образа. Отменить распознавание транспортного средства. Проверить груз средства по стандартному каталогу.

В этот раз поиск занял больше времени. Целое оказалось гораздо меньше суммы частей. «Обрабатываю...» скромно подмигивало на главном дисплее добрых две минуты, прежде чем выскочило нечто существенное:

Брандер, М/айк/л Карако, Джу/ди/т Кларк, Лен/и Лабин, Кен/нет Наката, Элис

Имена парили до нахального бессмысленно над зернистыми сигналами.

Разумеется, Дежарден их узнал; рабочий график команды вылез сразу, как только Ахилл стал собирать данные по станции «Биб». Но то окно он уже закрыл — и список в любом случае не должен был перейти на главный экран.

Глюк в программе, наверное. Заблудившиеся фотоны пробились сквозь бракованный участок квантовой изоляции. Такое случалось даже в девственно-чистом Убежище, а в Водовороте и вовсе постоянно. Дежарден выругался и очистил экран. Незваный текст послушно исчез.

Но на какую-то долю секунды вместо него промелькнуло еще что-то. Обыкновенный человек с мозгом стандартной сборки никогда бы это не увидел. А Дежарден отметил не только факт самого появления символов, но и их форму: текстовую последовательность на английском языке. Несколько слов — ангел, навалом, вампир — он успел разобрать, но большинство исчезло слишком быстро для восприятия даже с его нейросхемой.

Впрочем, «Биб» в списке тоже оказалась.

А когда секунду спустя стандартный каталог выплеснул на экран результаты своих изысканий, станция стала первоочередной заботой Ахилла.

Коммерческие подъемники всегда бросались в глаза из-за огромных пузырей вакуума, парящих торов, ко­торые держали их в небе. На снимке такого силуэта не было, от него уцелело лишь несколько рваных полос, струящихся по ветру от смазанного заднего конца, поэтому программа и не распознала аппарат. На изображении остались лишь падающий командный модуль да скаф-челнок, прицепленный к его брюху.

ПОБЕГ

Сквозь узкий проход в тридцать метров шириной каждую секунду с грохотом проносились двадцать тысяч кубических метров воды. Хеллс-Гейт. Это место прозвали Вратами Ада не просто так.

Поколениями люди приходили сюда и застывали с разинутым ртом. Над каньоном опасно качались фуникулеры, где жадным до острых ощущений туристам скармливали зрелище бушующей стихии. Электроснабженцы рыдали, глядя на впустую растрачиваемые мегаватты, миллиарды необузданных джоулей, бесполезно катящихся в сторону океана. Таких близких и все же таких далеких.

А потом мир начало трясти. Он накренился сначала в одну сторону, потом в другую, и в вертикальном положении его удерживали только машины, аппетиты которых росли с каждым днем. Фрейзер перегородили десятками дамб, пытаясь заглушить их голод. Хеллс-Гейт держался до последнего; поначалу был неприкосновенным, потом — всего лишь чрезмерно затратным. А затем и вовсе рентабельным.

В конце концов он стал жизненно важным.

Большой Толчок проскользнул через горы, как партизанский отряд, там все разметал вдребезги, тут лишь постучал, слегка о себе напомнив. Он прокрался мимо Хоупа и Йеля, не разбив ни единого окна. Хеллс-Гейт находился в добрых двухстах километрах вверх по течению; для надежды оставалась причина, хотя и не время.

Поток докембрийской породы снес дамбу, но сразу ее заменил; река прорвалась сквозь пробоину, однако тут же врезалась в импровизированную стену из рухнувшего гранита, образовавшуюся где-то в километре вниз по течению. Водохранилище не опустело, а еще сильней вытянулось с севера на юг; разрушенная дамба теперь разрезала его ровно посередине, оторвавшись от западной стены, но все еще цепляясь за восточную.

Трансканадское шоссе чудесным образом вытравили прямо в середине восточной стены каньона, и оно напоминало четырехполосный разрыв на поверхности отвесного утеса. Там, где дамба встречалась с горой, а шоссе сталкивалось с ними обеими, с неба сбросили заграждение, перегородившее дорогу. Над блокпостом и изогнутым серым шрамом водосброса парили «оводы».

За одну ночь Полоса сместилась на восток. Теперь тут пролегала ее новая граница, а Роберт Бойчук должен был следить за тем, чтобы она не передвинулась еще дальше.

Он разглядывал Бридсон, та сидела на противоположной стороне вертолетной кабины; напарница ничего не замечала, так как шлемофон скрывал верхнюю часть ее лица, и она уже целый час пребывала где-то в виртуальности. Бойчук не винил ее. Они здесь сидели уже почти две недели, а карантин попытались нарушить лишь два черных медведя. Через несколько дней после Толчка несколько машин все-таки сумели забраться в такую даль, но заграждение — оклеенное предупредительными надписями и постановлениями Н'АмПацифика — их остановило. Не понадобилось даже показывать вертушку-усмиритель, маячившую за стеной. Бридсон так вообще проспала весь инцидент.