Ольга Елисеева - Сын Солнца

— Это резня. — Губы Акхана сложились в жесткую складку. — Обычная для новобранцев в конце крупного боя. Так из них выходит страх.

Оставив молодому калелю наблюдать картины, разыгрывавшиеся во взятом лагере, принц повернул голову в другую сторону. Что там творилось! Милосердные боги! Две мощные колонны тольтеков из переметнувшихся родов вклинились с севера в тело огромной армии, осаждавшей Шибальбу, и теперь крушили своих. Это под их напором смешались и побежали воины-ягуары у холма, на котором сейчас стоял Акхан.

Принц оглянулся. В самом хвосте его армии, там, где захлебнулась атака славной козьей кавалерии, все еще шел бой. Уцелевшие горстки тольтеков сражались с необычайным упорством, но и они вскоре перестанут существовать, Акхан знал это. Ему отчего-то сделалось скучно. Поле битвы еще кипело, еще живы были сотни тех, кому через полчаса, не больше, предстоит умереть, еще кричали на стенах Шибальбы ее воодушевленные защитники, желая победы атлан, а он уже знал, что сражение выиграно.

Акхан чуть тронул коленями бока коня, намереваясь съехать с холма.

— Акалель, — услышал он робкий голос адъютанта. — Почему вы сегодня не говорили с армией перед боем?

— Здесь нет армии, — устало махнул рукой принц. — Да поможет мне Атлат сделать хоть что-то с теми, кто останется после сегодняшней драки.

Однако оставшихся было много. Их оборванные и окровавленные толпы ввалились в Шибальбу через проломы в стене, и калелям стоило огромных усилий выгнать солдат обратно, чтобы предотвратить грабеж спасенного города. Когда Акхан на коне проезжал мимо взбудораженных рядов своих воинов, они громко выражали недовольство.

— Молчать! — крикнул принц. — Добычи достаточно и в лагерях тольтеков! Что касается города, то он, да будет вам известно, святыня вашего народа, ублюдки! Грабить его нельзя! Если кто-то еще не почувствовал себя спасителем, может обратиться к командиру, и его повесят в назидание остальным.

Раздался гогот.

— Сегодня вы выдержали тяжелый бой, — продолжал принц. — Да смилостивятся боги над павшими, их участь счастлива, ибо они уже на земле смерти. Те же, кто остался в живых, возьмут себе долю погибших.

По войскам прокатился гул одобрения.

Затем Акхан привычно назвал соотношение частей добычи, которую может получить каждый воин: пехотинец — одну часть, конник — две, первая линия берет в двойном размере, арьергард — половину. Командир делит трофеи, при первой же драке весь отряд лишается своей доли, и она отходит к другим. Калели приступили к утомительному дележу захваченного имущества, а принц поехал по развороченному лагерю тольтеков.

Кое-где еще дымились костры, пестрели пятиугольные шерстяные палатки с навешенными над входом шкурами оленей. Тут и там валялись перевернутые глиняные горшки на ножках. Конь Акхана шел медленно, то и дело попадая копытами в лужи свежей крови и переступая через исковерканные тела. Принц поднял голову и прищурил на солнце глаза, чтобы издалека рассмотреть стены спасенного города.

Шибальба лежала на дне долины как гигантское блюдо идеально круглой формы. Ее мощные стены из желтоватого песчаника контрастировали с красно-бурым цветом окружающих гор. С холма, по которому ехал принц, был виден строгий лабиринт улиц. Прямая, как стрела, Белая Дорога, ведущая от главных ворот, окованных толстыми листами золота, пересекала обводной канал с дамбами и упиралась прямо в священный сенот — колодец для жертвоприношений. Он лениво колыхал свои мутноватые воды у самого подножия ступенчатой пирамиды, на самой вершине которой находился массивный квадрат храма Солнца. Слева от главной возвышалась изящная пирамида Луны, а справа — обширный дворец правителя и верховного жреца Шибальбы.

Принц тронул уздечку и шагом поехал к городу. Из-за полуразрушенных стен толпами высыпали защитники с пальмовыми ветками в руках. Они бежали через поле, размахивая священными растениями и радостно крича.

Остальное было как старый, повторяющийся сон. Чьи-то руки сняли Акхана с седла и, бережно передавая, понесли к городу. У самых ворот его протащили под аркой из целого леса пальмовых веток, и он ощутил острый горьковатый запах живых сочных листьев. Принц слышал гул приветственных голосов, в переулках между квадратными домами появлялись все новые и новые люди, они что-то кричали запруживали улицу, вкатывались даже на священную Белую Дорогу. Акхан видел, что на ступеньках пирамиды его встречают оставшиеся в живых жрецы великого города.