Джек Вэнс - Эмфирио

Взгляд Дугальда стал каменным и потускнел: «Ты понимаешь, что ты говоришь?»

«Разумеется. Лорды? Леди? — Гил расхохотался. — Вы еще богами назовитесь! Невозможно не признать, что вы — очень удачная имитация человека, но тем не менее имитация».

«Кто внушил тебе такие дурацкие бредни?» — сдавленно произнес лорд Дугальд.

«Никто. В Гарване я наблюдал за походкой дамарян — они ходят, чуть задерживая ногу перед тем, как поставить ее на землю. Так, будто у них ступни болят. На Маастрихте я заметил, что лорды и леди, когда устают, ходят точно так же. Помню, как им не нравился яркий солнечный свет, как их пугало открытое небо, как их тянуло поскорее спрятаться в какой-нибудь грот или хотя бы в ложбину между холмами. Так же ведут себя вирваны, так же ведут себя дамаряне. Взгляните на оттенок своей кожи — розовый, лиловатый, иногда лилово-багровый. У дамарян под мехом кожа того же оттенка, только темнее. На Маастрихте я никак не мог понять: почему лорды, так похожие на людей, не ведут себя, как люди? Как я мог не понимать, в чем дело? И бесчисленные поколения людей обманывались так же, как я, не замечая — не желая замечать — очевидное. Почему? Как такое возможно? Не все же они глупцы, среди них несомненно были наблюдательные и сообразительные люди. Все очень просто. Мошенничество таких масштабов невозможно себе представить. Мозг отвергает эту идею в зародыше».

По мере того, как Гил говорил, лицо Дугальда начало дрожать мелкой дрожью и корчить самые несообразные с его положением и возрастом гримасы: губы выпячивались и поджимались, глаза чуть не вылезали из орбит, виски пульсировали. Гил опасался, что у гранд-лорда начнутся судороги. Но в конце концов Дугальд выдавил: «Глупости... вранье. Злонамеренные измышления».

Гил покачал головой: «Бросьте притворяться! Кто-то должен был рано или поздно догадаться, и я догадался. Дороги назад нет. Посмотрите на эти занавеси! — Гил указал на атласные драпировки. — Вы закутались в тряпки, как дамаряне. У вас нет музыки. У ваших женщин нет потомства от людей, у наших женщин нет потомства от лордов. Вы даже пахнете по-другому».

Дугальд медленно обмяк в кресле. На какой-то момент наступило молчание, после чего Дугальд лукаво покосился на Гила: «Ты с кем-нибудь уже обсуждал свои шизофренические бредни?»

«Конечно, обсуждал, — соврал Гил. — Иначе я сюда ни за что не пришел бы».

«И с кем ты говорил?»

«Прежде всего я отправил меморандум в Исторический институт на Земле».

Дугальд застонал, как от сильной боли, но предпринял еще одну, довольно жалкую попытку изобразить властный и презрительный тон: «Они не примут всерьез бред сумасшедшего. Кого еще ты пытался убедить?»

«Если вы меня убьете, это вам ничего не даст, — вежливо произнес Гил. — Я хорошо понимаю, что вы хотите меня убить. Но — уверяю вас! — это бесполезно. Хуже, чем бесполезно. Мои друзья распространят новость не только в Фортиноне, но и по всей населенной человеком Вселенной: лорды — всего лишь марионетки, вся их гордость не стоит ломаного гроша, они водили за нос народ, который им доверял».

Дугальд сгорбился в кресле: «Наша гордость неподдельна. Ты думаешь, ты докопался до правды? Так нет же! Гордости нет только у меня, гранд-лорда Дугальда, владетеля Буамарка! Я — ничтожество, я багровею от натуги — потому что только я знаю правду. Все остальные ни в чем не повинны. Они сознают, что отличаются от иждивенцев, но думают, что это признак высшей касты. Только у меня нет гордости, только я знаю, что я такое». Дугальд снова жалобно застонал: «Что мне делать? Я вынужден уступить. Чего ты хочешь? Богатства? Звездолет? Большой дом в городе? Все вместе?»

«Я хочу только правды. Люди должны узнать истину».

Дугальд раздраженно крякнул: «Это невозможно! Ты хочешь, чтобы я уничтожил свой народ? Нас мало, гордость — все, что у нас есть. Если мы ее потеряем, что останется? Только я горю от стыда, только мне нечем гордиться! Посмотри на меня! Разве ты не видишь, что я отличаюсь от других? Я — кукла, и я знаю, что я — кукла!»

«Только вы, больше никто?»

«Только я. Перед смертью я передам свое бремя другому, и он тоже будет проклят, как я был проклят всю свою жизнь».

В кабинет заглянул лорд Парнасс. Пытливо переводя глаза с Гила на лорда Дугальда, он спросил: «Вы все еще заняты делами? Мы готовы к банкету». Обратившись к Гилу, он прибавил: «Мы будем очень рады, если вы не откажетесь отобедать с нами».

Гил не сумел сдержать сдавленный смешок. Лорд Парнасс удивленно вскинул брови. «Несомненно! — поторопился сказать Гил. — Сочту за честь».