Андрей Столяров - Я - Мышиный король

По-видимому, разумно.

И, вспомнив опять о Сэнсэе, я вдруг почувствовал, что в глазах у меня закипают настоящие слезы. Проклятый Гансик! Выдать такого человека Охранке! Ничего, сейчас мы с ним разберемся.

О Креппере я тут же забыл.

И лишь пересекая дремотный каменный двор, выстланный круглым булыжником и отражающий солнце верхними этажами, я, как и Креппер, поглубже задвинул физиономию в поднятый воротник и, точно так же, как Креппер, нагорбился, чтобы несколько изменить фигуру.

Я не очень боялся, что меня тут узнают, все-таки слишком много времени протекло с тех пор, как я бегал по этому двору мальчишкой - много времени и очень много событий, к тому же за последние месяцы я отрастил себе длинные волосы, чтоб они, начесываясь, закрывали лицо, а недели за две до сегодняшней акции, по совету все помнящего и все подмечающего Крокодила, начал, как дурак, отпускать нелепую редкую бороду, напоминающую козлиную.

Так что, узнать меня было бы затруднительно.

Рисковать я не собирался.

Правда, пока все складывалось довольно удачно, двор мы пробуровили, не встретив ни единого человека, но зато когда, придержав натянутую жесткой пружиной, неудобную дверь, просочились в парадную и, прислушиваясь к каждому шороху, начали подниматься по лестнице, едва угадывающейся во мраке, как уже на втором этаже, точно так же, бесшумно, выступила из темноты бесплотная, как мне показалось, фигура в белой панаме и, нащупывая перила, деревянная облицовка которых была в этом месте оторвана, видимо, немного всмотревшись - как ворона, прокаркала сиплым, срывающимся фальцетом:

- Франц? Откуда ты взялся, мой мальчик? Давно тебя не было видно...

Это была, конечно, тетя Аделаида.

Надо же!

Меня точно ударили.

С какой это стати тетя Аделаида, которой, по-моему, уже сильно за девяносто и которая обычно сидит у себя в закутке, никуда не высовываясь, именно сегодня вдруг выползла из своей конуры, да еще в тот момент, когда здесь находимся мы с Крокодилом?

Я уж не говорю, что она узнала меня несмотря на измененную внешность.

Лично я, например, ее не узнал.

Флюиды, что ли, какие-нибудь?

Этого еще не хватало.

Тем не менее, требовалось как-то отреагировать на приветствие: Крокодил, уже сделав пару шагов, словно мрачное привидение, вырос у нее за плечами, и, по-моему, правая его рука начала подниматься.

Вероятно, в моем распоряжении оставались всего две-три секунды.

А, может быть, и не оставались.

- Здравствуйте, тетя Аделаида! - бодро сказал я. - Как вы поживаете? Надеюсь, что у вас все в порядке? И сестра моя тоже - передает вам привет... Извините, но мы с приятелем очень торопимся!.. - После чего так же, как Крокодил, быстро переместившись и схватив его за руку, которая действительно уже поднималась, прошипел раскаленым начальственным голосом, не допускающим возражений:

- Пошли отсюда!

- Свидетель, - шепнул Крокодил, указывая на Аделаиду.

- Я приказываю: пошли!

- Ну ладно, тебе виднее...

Эта встреча была, пожалуй, даже полезна для самочувствия, я пришел в возбуждение, которого мне не доставало, появилась решительность и ясное ощущение, что все пройдет так, как намечено, - в несколько энергичных прыжков я взлетел на четвертый этаж и, обычными, сдвоенными звонками взбудоражив квартиру, сунув ногу в высокую дверь, которая распахнулась довольно скоро, поприветствовал тупую сонную рожу, выглянувшую оттуда наружу:

- Доброе утро, Гансик!.. Мы тебя, надеюсь, не разбудили?..

У меня даже хватило энергии радостно и широко улыбнуться, изображая веселье, правда, боюсь, что улыбка получилась не слишком располагающая: Гансик как-то моргнул, непонимающе уставившись на меня, а заметив унылого Крокодила, тоже осклабившегося, как аллигатор, и вовсе замотал лохматой башкой, вероятно, пытаясь сообразить, зачем это мы притащились, но со сна, разумеется, ничего хорошего не сообразил и, оставив попытки о чем-либо догадаться, просто вяло и невыразительно улыбнулся в ответ:

- Заходите, ребята! Сейчас я вам кофе поставлю...

И пошел - оборачиваясь, приглашая нас за собой в квартиру.

То есть, все действительно получалось, как надо.

Я мгновенно глянул на Крокодила.

А Крокодил еле заметно кивнул.

И вот тут я совершил колоссальную, прямо-таки непростительную ошибку, потому что когда мы очутились на кухне, где шипела газовая горелка, а, наверное, еще не проснувшийся Гансик насыпал черный кофе в громадную семейную джезву, то я вместо того, чтобы сразу же, ни на секунду не замедляя движения, как уже репетировал неоднократно, мужественным суровым голосом произнести: "Смерть предателю"! - а потом сделать то, ради чего мы сюда и явились, как-то нерешительно, словно извиняясь за себя самого, хриплым, севшим чуть ли не до беззвучия голосом окликнул его: "Это...знаешь, что... кофе не надо"!.. - а когда Гансик слегка обернулся, перекатив жилки мышц под лопатками, то я почему-то сглотнул, словно у меня пересохло в горле, и внезапно спросил, будто мы и в самом деле заглянули к нему по-дружески, на минутку: