Роберт Силверберг - Плавание в Византий

— Хватит!

Она встала, подошла к перилам и загляделась в море. Чарльз подошел к ней. Красные паруса в бухте, солнечные блики на граните маяка, дворцы Птолемеев, белеющие на фоне неба. Он положил руку ей на плечо. Гайойя поначалу дернулась, словно пытаясь увернуться и уйти, но все-таки осталась.

— Ну, раз такие дела, есть другой вариант, — сказал Филлипс. — Если ты не пойдешь к проектантам, к ним пойду я. Скажу, перепрограммируйте меня. Настройте меня так, чтобы я старел с той же скоростью, что и Гайойя. К тому же это будет более аутентично — ведь я создан исполнять роль человека из двадцатого столетия. Мало-помалу мое лицо покроется морщинами, волосы поседеют, мне с каждым годом будет все трудней передвигаться… Мы постареем вместе, Гайойя. К черту твоих бессмертных друзей. Нам хватит нас самих. Друзья нам будут не нужны.

Она внезапно повернулась к нему лицом. Глаза от ужаса широко раскрыты.

— Ты это серьезно, Чарльз?

— Конечно.

— Нет, — пробормотала она. — Нет. Все, что ты сегодня наговорил, — жуткая ересь. Ты сам-то это понимаешь?

Он протянул руку и легонько стиснул ее пальцы своими.

— Я просто хочу найти возможность остаться вместе с…

— Ни слова больше! — выпалила она. — Прошу тебя. — Резко, словно обжегшись, она высвободила пальцы и спрягала руку за спину. И хотя между их лицами было всего лишь несколько дюймов, казалось, между ними пролегла пропасть. С минуту они неотрывно глядели друг другу в глаза, затем Гайойя шагнула в сторону, обошла Чарльза и покинула дворик.

Остолбенев, Филлипс смотрел, как она удаляется по мраморному коридору, скрываясь из глаз. Было бы глупо пускаться в погоню. Он ее потерял — это ясно и обсуждению не подлежит. Он вселил в нее ужас. Так зачем терзать ее дальше? Вдруг Чарльз осознал, что бежит через залы гостиницы, а потом по извилистой садовой тропинке, углубляясь в прохладную рощу Панеиума. Ему показалось, что Гайойя стоит на портике Адрианова дворца, но, заскочив туда, он застал в пустующих каменных палатах лишь эхо. Он спросил у эфемера, подметавшего ступени:

— Ты не видел, сюда женщина не заходила?

Ответом был тупой угрюмый взгляд.

Филлипс выругался и ринулся в город.

— Гайойя, — кричал он. — Подожди! Вернись!

Может, она зашла в библиотеку? Он промчался мимо библиотекарей, что-то укоризненно бормотавших, пронесся между стеллажей и, выглядывая из-за кучи свитков, стал таращиться в темный коридор. «Гайойя? Гайойя!» Просто свинство вести себя так в этом тихом месте. Впрочем, в данный момент ему на это было наплевать.

Выскочив из боковой двери, он спустился к гавани. Маяк! Им овладел ужас. Она, возможно, уже в ста шагах выше по пандусу и вот-вот выйдет на балкон, а с него бросится вниз, в море! Раскидывая туристов и эфемеров, словно они всего лишь чучела или манекены, он влетел внутрь. Поспешил наверх и лез без передышки, хотя его синтетические легкие молили о пощаде, а гениально спроектированное сердце выскакивало из груди. На первом же балконе он вроде бы мельком заметил ее, но лишь напрасно обежал по кругу весь маяк. Вперед, наверх! Вот он в сигнальной камере — Гайойи нет. Неужели спрыгнула? Или спустилась по другому пандусу, пока он мчался вверх по этому? Чарльз бросился к перилам и глянул вниз, вглядываясь в подходы к маяку, осматривая прибрежные скалы, дамбу. Нет.

«Она где-то здесь, и я обязательно ее найду. Не успокоюсь, пока не найду».

Он бросился вниз по пандусу, выкрикивая ее имя. Спустившись, помчался в центр города. Куда теперь? В храм Посейдона? В гробницу Клеопатры?

Так и стоял в раздумьях посреди улицы Канопус, едва удерживаясь на ногах, как вдруг услышал ее голос:

— Чарльз?

— Ты где?

— Здесь, рядом.

Казалось, она возникла ниоткуда. Лицо не раскраснелось, нет признаков испарины. Неужели он по всему городу гонялся за фантомом?

Гайойя подошла к нему, взяла за руку и мягко, с нежностью произнесла:

— Ты это серьезно? Действительно попросишь их запрограммировать тебя на старение?

— Да, если больше ничего не остается.

— Но то, что остается, Чарльз, ужасно.

— Неужели?

— Ужаснее некуда, Чарльз.

— Ужаснее, чем старость? Чем смерть?

— Не знаю, — ответила она. — Думаю, нет. В одном лишь я уверена: я не хочу, чтобы ты старел.

— Но мне ведь не придется. Верно? — спросил он, неотрывно глядя ей в глаза.

— Да, верно, — ответила она. — Тебе не придется. Никто из нас не постареет.

Филлипс улыбнулся, помолчал.

— Пора нам сваливать отсюда, — сказал он. — Курс на Византий, да, Гайойя? Явимся к открытию. Там будут все твои друзья. Расскажем им, что ты решила сделать. Они выяснят, как это устроить. Наверняка кто-нибудь знает, как это все осуществить.