Ирина Громова - Собака из Терамо

Иван растормошил Ваську часа в четыре утра.

– Вставай, пора сматываться. Мы скоро уйдём под ватерлинию.

Продравший спросонья глаза Василий не сразу сообразил, на что ему показывает друг. Сознание медленно возвращалось и Буратинко, фактически носом, воткнулся в иллюминатор. Он не сразу сообразил, что вчерашний прекрасный вид города исчез. Вместо этого иллюминатор ровно наполовину был погружен в воду.

– Это что? – не понял Василий.

– Это значит, что наша каюта опускается в воду. А как сказала Олеська, допустить этого никак нельзя. Снизу ещё никто никогда не возвращался.

– Откуда Олеська знает?

– Народ всё знает, Вася, бежим отсюда. – Иван стоял перед ним одетый всё в те же шорты с майкой и в зелёных резиновых тапках. Видимо, он так и не ложился.

– Но как?

– Для начала мы выправим изъян в одной известной конструкции, – пояснил Иван, и было ясно, что план уже продуман. – Это отвлечет внимание хозяев. Пока они будут соображать, что произошло, мы соскользнем с парома. Пошли Я уже сделал расчеты, – Василий готов был отдать нос на отсечение, что видел, как в глазах Ивана запрыгали два оголтелых чёрта. – Пошли, покажу тебе слабое звено Сашкиной конструкции. Получишь удовольствие.

Иван сунул под мышку синюю тетрадь, почти полностью исписанную за ночь. А в руки взял тарелку с яблочными огрызками. Друзья тихонько отворили дверь, и вышли на внутренний балкон корабля. С учетом того, что их собственная каюта за ночь опустилась практически на уровень ватерлинии, прямо перед ними висело нижнее полушарие золотистого глобуса из металлических трубочек. Глобус, мерцая и переливаясь, медленно двигался вокруг своей оси по часовой стрелке.

– По моему сигналу – бежим влево, в ту дверь, – скомандовал Иван, было ясно, что просчитана не только диверсия, но и продуман план побега. – Дождёмся, когда начнётся паника, и под прикрытием толпы выйдем на землю. Пока тут разберутся, – мы с тобой уже выскочим домой.

– Вань, ты уверен? – в испуге просипел Васёк. – Мы же теперь мямлики. Я сам вчера носом упёрся в стену, которая раньше была витриной и входом в мою комнату. Теперь она для меня закрыта.

– Скоро откроется, – уверенно ответил Иван. Прицелился и с силой метнул яблочный огрызок в одно из соединений огромного глобуса. Огрызок шмякнулся о центр нужного соединения. То, что чемпион улицы по метанию огрызков в пивные банки попал, куда хотел, сомнений не было. Васька в этом ничуть не сомневался. Иван же сразу закрепил успех, метнув в ту же точку ещё три огрызка.

Сначала почудилось, что ничего не произошло. Ошмётки огрызков сползли с блестящего металла и полетели вниз, в пустоту отсутствующей нижней палубы. Золотистое соединение тысяч трубочек продержалось еще двадцать секунд, но вдруг всю внутреннюю конструкцию золотистого шара повело. Она накренилась, поскрипела, деформировалась и, наконец, с грохотом посыпалась вниз.

– Говорю, слабое звено, – произнёс довольный Иван. – Я ещё двадцать лет назад во время расчетов сделал ошибку. А Сашка, когда мою тетрадь украл и надоумил Машку меня в психушку направить, где бы меня «подлечили» от полученного нервного срыва, эту ошибку в модель перенес. Я когда пространственные дырки открыл, увидел, что они располагаются в строгой закономерности. Но формулу вывел не сразу. В результате получилась одна существенная поправка. И одна дырка из Терамо открывается не в Сиракузах, а в Санкт-Петербурге. Я потом, уже в Красном Ударе ошибку нашёл. Но, понятное дело, не врачам из психбольницы мне следовало рассказывать, что я, Иван Пергулаев открыл закон расположения пространственных дырок нашей планеты. И даже создал наглядную модель из бумаги. А когда мои расчеты украли, получил нервный срыв. А ты знаешь, Вась, почему я тогда сорвался?

Дело было не только в том, что кто-то мог присвоить моё открытие. Такое происходит на каждом шагу. Но пространственные дырки, по моему убеждению – это достояние всего человечества. Я боялся, что какой-нибудь хмырь приватизирует их, как нефтегазовое месторождение и будет использовать в своих извращенных нуждах. А это, Вась, нарушило бы философию существования я дырок. Бежим! – приказала он, но Васька уже и сам нервно теребил Ивана за рукав. Грохот стоял такой, что стало очевидно: надо быстро давать деру. Из кают корабля начали выскакивать испуганные заспанные люди.

Через минуту, воспользовавшись суматохой, друзья выскочили с необыкновенного парома на причал и почесали по набережной в сторону дырки Терамо-Санкт-Петербург. Сзади слышался грохот, корабль-телебашня раскачивался, потеряв равновесие, а возможно и способность держаться на плаву. Друзья справедливо рассчитали, что в ближайшие часы, в суматохе, их никто не хватится.