Валерий Строкин - Я - Степан Разин

- Вы не понимаете - когда вы выйдете отсюда, вы будете другим человеком.

- Вот как - с катетером в попе и с пузырями на губах?

Он нахмурился:

- Не таким - чуть-чуть другим.

- Я не понимаю этого вашего "чуть-чуть"! - раздражённо ответил я. - Вам нравится такая работа? Хорошие хоть бабки получаете?

Он закурил вторую сигарету. Его лицо скрылось в дыму, из которого донёсся голос:

- На хорошую жизнь хватает.

Я громко рассмеялся:

- Спасибо за правду. Не боитесь, что когда-нибудь и вас выпустят чуть-чуть другим?

- Нет... Я пытаюсь вам помочь.

- Вот как? Чем?

- Не хватает каких-то документов. Сегодня звонил Брынчалов и предложил компромисс.

- Он боится, что их всё-таки могут опубликовать. Пусть боится, сволочь - не нужны мне его компромиссы!

- Если вы отдадите ему документы, можете идти на все четыре стороны.

- Вам не противно повторять мне его слова?

Он затравленно посмотрел на дверь.

- Свобода хороша, только для всех она почему-то разная: одним всё, а другим - почти ничего... Хозяева и рабы... Всегда, во все времена...

- Вы не хотите быть рабом?

- Хозяином тоже. А вот вы - раб! Уходите - я устал и хочу спать!

- Это ваш ответ?

- Да, пошлите Брынчалова в задницу! От моего имени!

- Он скоро станет президентом.

- Вы получите то, что хотите. Каков народ, таков и его правитель. Уходите!

- Вам оставить покурить?

- Нет, спасибо, - ответил я, хотя курить ужасно хотелось.

- До свидания.

- Пока! - бросил я ему в спину.

Он вышел, но на столике остались сигареты и зажигалка. Я немедленно закурил - наверняка, скоро появятся медбратья и заберут халяву. Чёрт с ним!

* * *

Какие ему нужны документы? Я усмехнулся - спасибо Пашке-иностранцу. Он дал мне все валютные счета банков, на которые уплыли деньги, когда Брынчалов возглавлял акционерное общество "Газнефтеуголь". Бывший генеральный директор, теперь - министр тяжёлой промышленности, продолжающий её "запускать", как любят у нас говорить. Таким людям сейчас везде "зелёный свет". Прости, Лена - месяц назад тебя сбила машина, и я поклялся отомстить... Обязательно отомщу, если выйду. Ты мне хорошо помогла. Отомщу, даже если он будет президентом. Чёрт побери, но ведь он им будет!

Отсюда невозможно бежать? Нет тюрем, из которых невозможно убежать. Я знаю один аварийный выход, но им лучше не пользоваться.

Я загасил бычок. Как оказалось - вовремя. В комнату ввалились два дюжих медбрата - помощники палача, заплечных дел мастера.

- Ну-ка?! - удивлённо воскликнул один из них.

- Эта сумасшедшая обезьяна сумела протащить курево!

Санитары многозначительно переглянулись - они были не прочь поиграть в кошки-мышки.

- Сейчас лечить тебя будем, - сказал один из них.

Его квадратные челюсти пытались выдавить на губах нечто, похожее на улыбку.

- Лечи, - согласился я.

- А что куришь? - спросил второй.

- Смотри - благородные! - я швырнул ему в морду пачку сигарет и прыгнул вперёд.

Для них это оказалось полной неожиданностью. Одному я, кажется, сломал нос, но второй, уже в дверях, раскроил мне череп чем-то тяжёлым, зажатым в и без того пудовом кулаке. Мир взорвался ярко алым фейерверком.

- Вот же сволочь! - прогремело откуда-то с небес.

Пол стремительно рос перед глазами...

* * *

- Страшно, атаман? - стрелец легко, беззлобно подтолкнул меня к свежеструганному помосту.

- Самую малость, - ответил я и шагнул вперёд.

На помосте чинной походкой хозяина уже расхаживал палач, с любопытством поглядывающий на меня сверху вниз. Там же стоял уже хорошо знакомый мне рыжебородый дьяк. Он нервно перебирал в руках грамоты с моими винами и старался не смотреть в мою сторону.

Боже, сколько сегодня сошлось людей! Я обвёл взглядом площадь. Тысячи! Одни пришли хоронить. Они стояли в первых рядах - толстобрюхие бояре, важные воеводы в праздничных нарядах. Словно на пир собрались! В чёрных клобуках стояли попы и монахи. Другие, постоянно оттесняемые двойным, усиленным рядом стрельцов - те, которым я обещал волю. Они пришли прощаться.

Князь Одоевский дал дьяку знак рукой. Тот, откашлявшись, начал громко читать. Слова пудовыми глыбами падали и впитывались в заворожено молчавшую площадь.

-...вор и богоотступник, изменник донской казак Стенька Разин, забыв страх божий и крестное целование великого государя нашего Алексея Михайловича и его милость, изменил и, совравше, пошёл с Дону для воровства на Волгу. И на Волге многие бесчинства учинил...

- Поделом тебе, христопродавцу! - донеслось из передних рядов. - Вор!