VII
Благодарение. Днем пошли к Несбитам. Благодарение принято проводить со своими родственниками: дядями, тетями, кузинами и т. д., но это невозможно в новом районе, где народ со всех концов, поэтому мы едим индейку с соседями. Несбиты пригласили Фишеров, Гаррисов, Томасонов и нас с детьми, разумеется. Большое шумное сборище. Фишеры пришли очень поздно, у Эдит глаза покраснели и опухли от слез.
— Боже мой, боже мой, — повторяла она, — я только что нашла мертвой свою сестру.
Все стали задавать обычные бессмысленные вопросы, где она жила, что случилось. А Эдит всхлипнула и сказала, она еще не умерла, она умрет в следующий вторник.
— Эдит читала некрологи, — объяснил Сид Фишер. — Бог знает зачем, из любопытства, я полагаю.
— У нее больное сердце, — всхлипнула Эдит, — В этом году было три приступа.
Лейс Томасон подошла к Эдит, обняла ее нежно, это у Лейс так хорошо получается, и сказала, ну-ну, Эдит, все там будем рано или поздно, в конце концов, бедняжка больше не страдает.
— Как вы не понимаете, — вскричала Эдит, — она еще жива, и, возможно, если сейчас позвонить и отправить в больницу, ее могут спасти. Но что ей сказать? Она посмеется или решит, что я сошла с ума. Или так расстроится, что упадет замертво. Что же делать, о господи, что делать?
— Скажи, что это предчувствие, — посоветовала моя жена.
— Нет, — оборвал Майк Несбит, — не делай ничего подобного, Эдит. Ее не спасли, когда пришло время.
— Время еще не пришло, — воскликнула Эдит.
— Пришло, — настаивал Майк, — потому что у нас есть газета, описывающая события тридцатого ноября в прошедшем времени.
— Но это моя сестра, — повторила Эдит.
— Будущее изменить нельзя, — сказал Майк. — Для нас события того дня также реальны, как любое событие прошлого. Будущее, как колода карт. Вытащив одну, мы можем разрушить весь домик. Тебе надо смириться с судьбой, Эдит. Иначе, кто знает, что произойдет.
— Моя сестра, — прошептала Эдит, — Моя сестра умирает, а вы не позволяете мне пальцем шевельнуть, чтобы ее спасти.
VIII
Таким настроением Эдит портила весь праздник. Очень трудно быть радостными и благодарными, если рядом едва не рыдают. Фишеры ушли сразу после обеда. Мы утешали Эдит, как могли, и выражали сочувствие. Вскоре ушли Томасоны и Гаррисы.
Майк посмотрел на мою жену и на меня и сказал:
— Надеюсь, вы-то не собираетесь убегать так рано?
— Нет, — сказал я, — мы не спешим.
Майк говорил об Эдит и ее сестре. Ее нельзя спасти, продолжал настаиватьон. Это может быть крайне опасно для всех нас, если Эдит попытается изменить будущее.
Потом мы стали обсуждать дела на бирже. Майк купил «Натомас», «Трансамерику» и «Электронные информационные системы», которые, по его словам, должны подняться с 34¾ до 47. Так мы беседовали, и он достал декабрьскую газету, чтобы сравнить кое-какие цифры. Заглядывая через его плечо, я обратил внимание, что шрифт очень неразборчивый, а страницы серые и хрупкие.
— Как ты думаешь, что происходит? Газета явно разрушается.
— Это энтропийный сдвиг, — сказал он.
— Энтропийный сдвиг?
— Газета, вероятно, подвергается крайне сильным энтропийным напряжениям из-за своего аномального положения в чужом времени. Я заметил, что шрифт расплывается, и не удивлюсь, если через несколько дней он вовсе исчезнет.
Тут я обратил внимание на «Баух» и «Ломб». 149¾.
— Погоди-ка, — сказали. — Уверен, что тут должно быть сто сорок девять ровно. И «Натомас» — пятьдесят шесть и семь восьмых вместо пятидесяти семи. И еще некоторые другие.
Цифры не соответствовали тем, которые я помнил. Мы по-дружески поспорили, а потом не так уж и по-дружески, когда Майк намекнул, что у меня дырявая память. В конце концов я сбегал домой и принес свою газету. Мы положили их рядом и стали сравнивать. И конечно, на четверть, на восьмую, но они расходились. Что еще хуже, цифры не соответствовали тем, которые я выписал в первый день. Моя газета теперь показывала: «Баух» — сто сорок девять с половиной, «Натомас» — пятьдесят шесть с половиной, «Дисней» — сто семнадцать, «Левич» — сто четыре, «ЕсиДж» — двадцать три и пять восьмых. Все как бы скользило.
— Тяжелый случай энтропийного сдвига, — сказал Майк.
Мы сравнили другие страницы. Заголовки одинаковые, но в тексте были небольшие отличия. Разнились и фамилии в некрологах. В целом газеты были схожи, но не идентичны.
— Как это может быть? — удивился я. — Как напечатанные слова могут день ото дня меняться?
Читать дальше