Роберт Силверберг - Рожденный с мертвецами

Окончив рассказ, Сибилла некоторое время молчала.

— Разве не красочная повесть? — спросила она наконец.

— Да, конечно. Дивная история. Где ты ее нашла?

— Неопубликованные воспоминания Клода Ричберна, служащего Ост-Индской компании, затерявшиеся в лондонских архивах. Их должны были бы обнаружить раньше. Очень странно. А в учебниках просто сказано, что Ахмад заставил Абдаллу подписать соглашение, запугивая флотом, а потом устранил Мвеньи Мкуу при первом удобном случае.

— Действительно странно, — согласился Кляйн.

Он представить себе не мог, что на долгожданной встрече придется выслушивать романтические истории о ядах, предательстве и волшебных снадобьях. Лихорадочно соображая, как вернуть разговор в разумные рамки, Кляйн ухватился за воображаемую беседу с Сибиллой. «Будто плыву под толстым стеклом… Там, где я нахожусь, там покой, Хорхе. Мир непостижимый, превосходящий понимание. Никто не остается во власти излишнего и необязательного. Пустяки остаются пустяками. Попробуй сам умереть — увидишь». Допустим. Но имеют ли его фантазии какое-либо отношение к настоящей Сибилле? Нет, подобрать ключ к реальной личности таким способом невозможно. Где же добыть настоящий ключик?

Но Сибилла не оставила ему ни единого шанса.

— Я скоро возвращаюсь в Занзибар, — сказала она, — Хочу собрать рассказы об этом случае на месте: легенды о последних днях Мвеньи Мкуу, варианты канонической истории…

— Можно мне поехать с тобой?

— А разве тебе не надо продолжать собственные исследования, Хорхе?

Не дожидаясь ответа, Сибилла скорым шагом удалилась из холла. Кляйн остался один.

Опять мертвецы на утреннем рейсе из Дар-эс-Салама. Теперь трое. Три мертвеца лучше, чем пять, решил Дауд Махмуд Барвани, но все равно больше чем достаточно. От прошлых, правда, не было никаких неприятностей: улетели в тот же день вечерним рейсом. Все равно, находиться на одном маленьком острове с такими существами тягостно. Почему, имея на выбор целую планету, они тянутся в Занзибар?

— Борт у терминала, — объявил диспетчер.

Тринадцать пассажиров. Местных жителей санитарный инспектор выпустил через выход номер один: два журналиста и четыре депутата законодательного собрания, вернувшиеся с всеафриканской конференции в Кейптауне. Потом Барвани пропустил чопорных неулыбчивых японцев, обвешанных камерами, — еще четыре человека. Дошла очередь до мертвецов; к удивлению Барвани, это были те же самые: рыжий, безбородый с каштановыми волосами и брюнетка. Неужели у мертвецов столько денег, что они могут летать из Америки в Занзибар каждые несколько месяцев? Рассказывали, будто каждый мертвец, вставая из гроба, получает золотые слитки по собственному весу. Теперь история казалась Махмуду Барвани правдоподобной. Не к добру таким существам странствовать по миру, а в Занзибаре им в особенности нечего делать. Впрочем, у него, Дауда Барвани, выбора нет.

— Добро пожаловать вновь на наш остров пряностей! — объявил санитарный инспектор, улыбаясь официальной улыбкой.

«Что будет, когда мои собственные дни на этой земле подойдут к концу?» — подумал Дауд Махмуд Барвани, и не в первый раз.

— Ахмад Хитроумный и Абдалла-не-помню-кто, — сказал Кляйн, — Ни о чем другом она не пожелала говорить. История Занзибара.

Он опять сидел в домашнем кабинете Джиджибоя. На этот раз огни Лос-Анджелеса светили тускло, теряясь в пелене теплого дождя.

— Знаешь, я давно не чувствовал себя таким неуклюжим. С четырнадцати лет, наверное. Нельзя задавать прямых вопросов. Среди них я был инвалидом, иностранцем, ребенком!

— Думаешь, они раскусили, что ты не мертвец? — спросил Джиджибой.

— Не знаю. Они вроде бы деликатно развлекались за мой счет, но, возможно, у них так принято с новичками. Не только прямых обвинений, но и намеков на то, что я самозванец, не было. Никто не поинтересовался, зачем я здесь и как я, собственно, умер. Глядя Сибилле в лицо, я тянулся к ней, как мог, надеялся, что она сделает шаг навстречу, но все напрасно. Контакта не вышло. То есть совсем никакого: можно подумать, я встретил на академической вечеринке коллегу из другого университета, только что открывшего золотую жилу. Мне объяснили, что султан Ахмад перехитрил Абдаллу, после чего последний ударил султана кинжалом. Остальное ей неинтересно.