Клиффорд Саймак - Почти как люди - Город. Почти как люди. Заповедник гоблинов

Человек — если это был человек — пошатываясь, отступил назад, а я, последовав за ним, снова размахнулся, и снова раздался этот чмокающий звук.

Человек уже не пятился, а откидывался назад, упершись поясницей в железные перила, которые огораживали площадку от лестничного пролета, откидывался всем корпусом, переваливаясь через перила, и спустя мгновение, раскинув руки, он уже начал свое страшное падение в зияющую пропасть, на дне которой белели мраморные ступени.

Его лицо на миг попало в полосу света, и я успел заметить широко, словно для крика, разинутый рот, но крика не было. Потом он исчез, и до меня донесся тяжелый удар — пролетев футов двадцать, он рухнул на ступени нижнего марша лестницы.

В тот момент, когда я неожиданно столкнулся с этим человеком, меня охватили непередаваемый ужас и отчаяние, а сейчас мне стало дурно от мысли, что я его убил. Я был уверен, что невозможно остаться в живых, упав с такой высоты на каменные ступеньки.

Я ждал, что вот-вот снизу послышится какой-нибудь шум. Но мой слух не уловил ни звука. Стояла такая тишина, будто сам дом затаил дыхание.

У меня взмокли от пота ладони и дрожали колени; еле передвигая ноги, я дотащился до перил и, стиснув зубы, глянул вниз, ожидая увидеть распростертое на ступеньках мертвое тело.

Но там ничего не было.

Человек, который только что отправился навстречу почти неминуемой гибели, бесследно исчез.

Я отпрянул от перил и, громко стуча подошвами, помчался вниз по лестнице, уже не заботясь о том, чтобы производить поменьше шума. А к облегчению, которое я было почувствовал, поняв, что не совершил убийства, уже примешивался новый смутный страх: если он жив, значит, меня по-прежнему где-то рядом подстерегает враг.

Еще не добежав до следующей площадки, я вдруг подумал, не ошибся ли я — может быть, труп все-таки лежит там, и я его просто не заметил. «Но разве можно не заметить распростертое на ступеньках человеческое тело?» — тут же возразил я себе.

И точно. Миновав площадку и свернув за угол, я увидел, что лестница была пуста.

Я остановил свой бег и теперь шел осторожнее, внимательно разглядывая каждую ступеньку, словно это могло дать мне какой-нибудь ключ к разгадке того, что здесь произошло.

И спускаясь по лестнице, я вновь почувствовал запах лосьона — тот самый запах, который исходил от Беннета и который я уловил в конторе, где нашел его кукольного двойника.

На нижних ступеньках и на полу площадки я заметил какое-то мокрое пятно — словно кто-то пролил тут немного воды. Нагнувшись, я провел по нему пальцами — ничего особенного, обыкновенное мокрое пятно. Подняв к лицу руку, я понюхал пальцы: они пахли лосьоном и сейчас запах его был значительно сильнее, чем раньше.

Я увидел, что две полоски этой жидкости тянутся через всю площадку и спускаются по лестнице вниз на следующий этаж, будто кто-то нес здесь стакан с водой, а со стакана непрерывно капало на пол. «Вот он, след того, кто должен был умереть, — подумал я — эта влага и есть тот след, который он после себя оставил».

Ужасом веяло от этой лестничной клетки, такой пустой и тихой, что, казалось, тут вообще не могло быть места каким-либо эмоциям, даже ужасу. Но, возможно, этот ужас отчасти порождала сама пустота, пустота там, где должен был лежать труп, и влажный пахучий след, указывавший путь, по которому он удалился. Ужас с воем впился мне в мозг, и я бросился вниз по ступенькам, уже на бегу пытаясь представить, как мне себя вести, если где-то на лестнице меня подстерегает этот призрак, и чем мне это грозит; но даже страх перед такой встречей не заставил меня замедлить шаг, и я продолжал с грохотом мчаться вниз, пока не влетел на первый этаж.

Здесь было пусто, если не считать мальчишки-чистильщика, который дремал, откинувшись вместе со стулом к стене, да продавца табачного киоска, читавшего расстеленную на прилавке газету.

Продавец поднял голову, а чистильщик дернулся вперед так, что передние ножки стула громко стукнули об пол, но, прежде чем кто-либо из них успел раскрыть рот, я уже проскочил через вращающуюся дверь и очутился на улице. Сейчас здесь стало еще многолюднее: был вечер пятницы — один из двух вечеров, когда в центральные магазины со всего города стекаются толпы покупателей.

По улице я уже не бежал — здесь я чувствовал себя в относительной безопасности. Остановившись на углу, я оглянулся на «Мак Кендлесс билдинг» и увидел самое обыкновенное здание, старое, изъеденное временем здание, которое отжило свой срок и в недалеком будущем будет снесено. В нем не было ничего таинственного, ничего зловещего.