Владимир Сухих: Моцарт и Сальери

Пылающим заревом Млечный Путь расположился над головой. Полтора миллиарда звезд сияли над ним в непередаваемом великолепии, заставляя содрогнуться от мощи и красоты Мироздания. Что здесь человек? Пылинка праха, ничтожество пред лицом могучего мира света и тьмы.

Происходящее напоминало сон. Дурной сон. И лишь как осколок подтверждения реальности происходящего, рядом висел резной стол с лежащим на нем тропическим фруктом. Никаких мыслей в голове Сальери, сотни раз умиравшего от ужаса или восторга уже просто не осталось. Вцепившись онемевшими руками в подлокотники кресла, он задрав голову тупо смотрел на ослепительную спираль Галактики.

Внезапно сверкающие искры звезд неуловимо сместились, и на пылающей туманности проявился знакомый лик с грустными глазами. И тогда раздался ГОЛОС.

- Когда я пробудился, ситуация меня позабавила. Что же мне с тобой делать? Имеются два варианта. Первый основан на благодарности за содеянное тобой. Другой на действительном положении вещей. Я знаю кто ты и что тебе нужно. Да, я это знаю. И здесь трудно быть милосердным. Но я попробую.

- Что произошло? - прошептал онемевшими губами Сальери.

- Я уничтожил тебя как личность! Ты помнишь эти свои слова?

- Да:

- Ты ее уничтожил. Но личность это просто механизм. Скафандр для защиты.

Компьютер, где просчитываются варианты выживания. Кокон, в котором развивается бабочка. Яйцо, в котором сформировался птенец - истинная сущность разумного существа.

К сожалению, так сложилось, что выживание в нашем мире требует очень прочной скорлупы. Птенцу уже не под силу проломить ее изнутри, хотя он отчаянно стучит своим клювиком. Этот стук люди и называют талант. Ты спрашивал меня об этом. Но лишь покинув яйцо, птенец вырастет в гордого, могучего орла, способного парить в небесах.

Личность же только помогает еще неокрепшей сущности выжить. Но если вовремя не сбросить панцирь личности, она задушит сущность. К сожалению, только единицам из миллиардов удается вырваться. Остальные никогда не увидят свет... Они растворятся в косной материи. Ты помог мне. Ты освободил ТВОРЦА!

- Тогда в чем ты меня обвиняешь, всемогущий?

- Я далеко не всемогущ. Я только покинул скорлупу. И не обвиняю тебя.

- Тогда прояви милосердие, ОСВОБОДИ И МЕНЯ!

- Я не смогу это сделать. Тебя нельзя ОСВОБОДИТЬ: Твоя сущность не развилась! Ты весь только личность. Прости. Ты боишься наказания? Ты сам себе наказание. К этому ничего нельзя добавить. Тебе можно только дать шанс. Даже я не осмелюсь утверждать, что у тебя не разовьется сущность. Постарайся развить ее, и тогда вернемся к нашему разговору.

- Зачем? - зло выдохнул Сальери, - если разобраться, все твое могущество сделал я! И никакой сущности мне не потребовалось!

- Ты не понял. Ты хотел ТВОРИТЬ! Но скорлупа личности сама ничего творить не может. Ты стал ИЗГОТАВЛИВАТЬ! Есть разница между картиной художника и репродукцией с нее. Ты пожаловался, что не можешь своим способом получить большое произведение. Так и должно было быть. Тебе туда нечего вложить. Ты и получил в результате яркий красочный рекламный буклет. Улыбку Джоконды ты на нем не увидишь.

Да, любое произведение написано личностью. В этом ты прав. Но личность может только пересказать то, что даст ей сущность. Или вывалить гору информации, если сущность не дала ничего. Сущность проходит сквозь текст и воспринимает то, что заложила другая сущность, видит дух, идею сквозь информацию, сквозь материю. Ты видел что-то, но не мог понять, что. Ты попытался это воспроизвести, но получил другое. Твое умение влиять на человека через напечатанный текст это деформация его личности твоей. То, что называется психическим расстройством. И в самом деле, кому, как не тебе лучше знать, как это делается! Мне придется стереть это из твоей памяти. Возвращайся и помни наш разговор!

Вокруг кресла Сальери, висящего в пустоте, заклубился туман. С тихим шелестом, подобно занавеске на окне Галактика сложилась мятыми складками и исчезла. Сальери сидел в комнате Моцарова за старым обеденным столом начала шестидесятых годов и держал в руке пустую кофейную чашечку с трещинкой. Никаких следов евроремонта квартира не носила, и Сальери облегченно перевел дух. Уснул он, что ли? Привидится же такое!

Странно, а Моцарта где-то нет. Сальери скинул мешающие ботинки, почесал длинным черным, с костяным наконечником хвостом свой маленький пятачок, и заметил на столе тропический фрукт.

- Скорей, скорей! У меня еще остались черновики! - и Сальери стремительно выскочил в прихожую, звонко стуча копытцами.