Татьяна Суворова - Сердце бездны

В кают-компании не выдержало несколько деревьев - оторвавшись от пола, они начали кувыркаться и перекатываться, как безумные инопланетные акробаты. Пластиковая листва отрывалась, ветви ломались. Очень скоро стволы стали давить столики...

В медотсеке Инга при первом толчке удержалась на ногах - в отличие от медика-1. И крайне спокойно заявила:

- Кажется, я плохо заперла одну клетку.

Прежде чем Петр Сергеевич успел внятно приказать не валять дурака, она скрылась за дверью из матово-белого бронированного стекла. (Не все ли равно, откуда управлять кораблем?) Медик-1 лежал в кресле и слушал по интеркому, как звери вопят дурными голосами. И ждал, что вот сейчас сработает комингс и по стеклу двери потечет грязно-коричневая, герметизирующая смола, а там, за всем этим, будут пробоина и пустота. И еще - Петере с перепугу может натворить что угодно. Хотя, с другой стороны, при таких перегрузках трудновато предпринять даже что-либо нужное...

В рубке все шесть человек пытались сделать хоть что-нибудь. Оба кибернетика изо всех сил старались справиться с ходовым компьютером. Но эта работа была чисто символической - свинцово-тяжелые руки парней кое-как то ползали, то мотались (во время вибраций) по пультам. Львиная доля их сил явно уходила на то, чтобы не нажать не ту кнопку. Артур даже пару раз хотел в меру сиюминутных возможностей горла наорать на кибернетиков, потребовав, чтобы они убирали свои лапы к чертовой матери и от греха.

Сам капитан хотел остановить двигатели. Он посмотрел в очередной раз на экран их внутренних параметров - и пальцы стали холодными, а не только свинцовыми, кусками ваты. Голова опустела.

В реакторе начались непонятные, самопроизвольные эволюции плазмы. Еще мгновение - и датчики словно переключились на сумасшедший дом. Бессистемные, к счастью (???) пока бессистемные, скачки показаний, как и сами данные, не лезли ни в какие ворота. "Вот он, результат вчерашнего! Тянул! Ночью надо было будить всех, поворачивать!!! Трус! Покойник и трус!!! Ах, все выключено, ах, все под контролем... Идиот!.."

Компьютер - будь он проклят всем Космосом! - не пропускает ни одной команды. Кнопка аварийного отключения ходовых двигателей, разумеется, опять не срабатывает. Компьютер ее блокирует. По идее, он никак не может этого. Значит, его схема меньше всего походит на изготовленную на заводе и проверенную на "Титане". Только что проверенную. Бред! Перекроить за несколько дней полета то, что переделывают, перепрограммируют на заводах, - за полгода!!! Чушь. Космос это же не пещера из детских сказок. В нем мрут от проклятой техники, мерзкого магнетизма и чего там еще! Но не от чертей, черти все возьми! От объяснимого дохнут люди!!!

Кнопка аварийного полного отключения компьютера (опаснейший шаг в такой ситуации!). Тоже не работает. И мысли скачут все так же. По-прежнему упорно кажется - стоит объяснить происходящее - и оно тут же кончится, не выдержит, так сказать, света знания, сгинет. Классически полное бессилие. Компьютер не может блокировать свое собственное отключение - и преспокойно делает это. Молчит даже аварийная сигнализация - по мнению машин, на корабле все идет в лучших традициях штатных расписаний. В соответствии с программой. Кто-то, скорее всего Серж, грязно, матерно ругается. Нет времени оглянуться, наорать за такое. И самому хочется закричать, набрать слов еще более отвратительных...

На долю секунды все вроде бы пришло в норму.

И немедленно началось самое страшное.

Звезды полыхнули, красно-желто-черными языками и рухнули в глубины Мироздания - или туда провалился планетолет? Пространство вне и внутри "Дальнего" наполнилось серо-черными, бесплотными кусками теней, похожих на взмахи призрачных крыльев. Они сгущались, "уплотнялись", и скоро беспросветная эфемерность растворила планетолет.

Отказали все нормальные чувства. Вокруг не было ничего - ни рубки, ни корабля, ни Космоса, ни тебя самого. Тело перелилось, впиталось в ту же эфемерность и существовало в ней - другое, чуждое, не подвластное ни сознанию, ни ощущениям. И даже это понимание Артур вывел только из соображения: раз он мыслит, то живет, значит, его тело все-таки существует в какой-то апокалиптической форме бытия...

Это состояние было немыслимым, чудовищно тяжелым. Разум не приспособлен к такой среде - настолько отличающейся от всего человеческого, что для мозга она оказалась практически Ничем, хотя не могла не иметь хоть какой-то структуры. Сознание отчаянно цеплялось само за себя, не желая потухать в этом бреду, который даже черным можно было назвать чисто условно. Эфемерность, перевоплотившаяся в Ничто, давила, гасила, не давала ни малейшей опоры слитым с ней человеческим мыслям; структуры, на которых теперь они были записаны, словно сопротивлялись новой организации, стремились уничтожить ее. Или это мысль с непривычки не могла функционировать в Ничто, пыталась покинуть его - пусть и ценой своего уничтожения?