Александр Иванов - Остров Дронов 3. Ктида, или «Лёд в пламени» (СИ)

Другое важней. Например то, что Бриза любит стихи. Даже пытается что-то там писать сама. Как-то, не так давно, Константину довелось случайно услышать краем уха и увидеть краем глаза, как она читала Анджею свои вирши, сидя наверху рядом со входом в их подземный секретный бункер недалеко от руин Второго Бастиона. Тихий весенний вечер благоухал распускающейся черёмухой, багровое Солнце медленно сползало в дремлющее море, и бравый корсар отнёсся к творчеству своего рядового бойца вполне даже лояльно — где надо хвалил, когда необходимо вздыхал, заводил глаза в гору и отечески похлопывал по пластиковой спине. Хотя стишки были очень даже не очень, не айс и не креатив.

Потом читал Анджей. Красиво поставленным голосом, слегка грассируя и помахивая руками. По-русски, по-английски и по-чешски. Что-то возвышено-миндальное. Бриза сидела, прижавшись к нему, и млела, как мышка при виде сальной свечки, а в темнеющей долине ручья заливались легкомысленными трелями бестолковые громкоголосые пичуги…

В этом месте Константину сделалось почему-то невыносимо стыдно, он спустился вниз и тихо ушёл в оружейку, где занялся изготовлением для себя нового оружия боя, чертёж которого выкопал на днях в инете. Оружие это напоминало гибрид дубины и топора и называлось «клевец». Воспроизвести изделие в точном соответствии с чертежом у него не получалось, потому, что дрон его явно тупил. На сигналы управления манипуляторами реагировал как-то дёргано и нервно. Зажатый в трёхпалой кисти, рабочий нож скользил и срывался, и всё норовил резануть не по месту и испортить разом всю заготовку. И никак не взять было Константину в толк, то ли это робот его глючит, то ли это он сам по какой-то причине не может сосредоточиться на интересной и нужной работе.

Наконец дубинообразная рукоять была-таки, выстругана в полном соответствии с замыслом мастера и подогнана по руке. Осталось только выжечь в ударной части подходящее отверстие, просунуть в него и надёжно закрепить заточенный обрезок стержня железной арматурины и боевой клевец будет готов к великим сражениям…

Но тут вошла сияющая Бриза. И сияние это обеспечивалось не только свечением габаритных огней. Линзы телеглаз её модуля, отражая свет прожекторов Константинова дрона, плескались каким-то ярким лихорадочным весельем. Не дожидаясь вопросов, она сказала:

«И что ты тут сидишь один во мраке? Там наверху такой красивый закат, солнышко в море утонуло, и всю воду позолотило… Сходил бы, посмотрел».

«Я не умею читать стихи, — хмуро буркнул Константин, — да и не люблю».

«Вот-вот, — радостно улыбнулась Бриза. — А я люблю…»

Развернулась и, подпрыгивая, выбежала из бункера.

А он шарахнул только что изготовленной рукоятью по верстаку, хотя та была совершенно ни в чём не виновата… Как, впрочем, и сам верстак.

А буквально через неделю после этого Анджей ушёл с Острова по-английски. Никому ничего не сказав и ни с кем не попрощавшись.

И Бризу понесло…

Хотя, нет. Сначала она просто психанула — почти целый час громила и курочила всё, что попадалось ей под руку в их общей штаб-квартире. Порвала уникальную тактическую карту Острова, вручную скопированную из Сети. Обломала ножки у стола, где та была расстелена. Швырнула и чуть было не разбила драгоценный перископ времён Первой Мировой. Сильно повредила маскировочную сеть. Перед этим хотела её поджечь, но современная синтетика гореть отказалась, тогда Бриза достала свой замечательный острый нож, и стала медленно, с остервенелым спокойствием резать. А потом заревела. Но не так, как обычно ревут девчонки, подвывая и громко всхлипывая, а молча, сжав зубы и не издавая, ни звука. Затем пропала с Острова на два дня. Два дня Константин в одиночку наводил порядок в бункере-штабе, латал сеть и размышлял о жизни. Всё это время дрон Бризы, притулившись в уголке в позе покоя, терпеливо ждал свою хозяйку, безгласно и равнодушно наблюдая за его работой. К исходу второго дня, утомившийся Константин присел передохнуть и в задумчивости затянул песню, по его мнению, наиболее всего соответствующую сложившейся обстановке:

«Чёрный ворон, чёрный ворон…

Что ты вьёшься надо мной?

Ты добычи не добьёшься,

Чёрный ворон, я живой…»

Когда он заканчивал второй проход песни, дремлющий робот Бризы, встрепенулся, вскочил и голосом, способным заморозить все океаны мира, твёрдо сказал: «Хватит выть. Подбери слюни, и давай разнесём этот позорный остров вдребезги к чёртовой бабушке!»