Джон Кроули - Большой, маленький

— Она ушла. Я не знаю, куда.

— Да? Ну, хорошо. Вот здесь всякая ее мелочь, чепуха! — Он бросил хозяйственные сумки и сорвал с головы свою шляпу. Его седеющие волосы были спутаны. — Там еще осталось кое-что. Она может прийти и забрать свои вещи. Ну, вот, такая тяжесть с плеч долой! — Он нервно бросил меховое пальто на вельветовый стул.

— Ладно. Не принимай близко к сердцу. Не обращай на меня внимания, парень. Ничего со мной не случится.

Оберон обнаружил, что он в напряженной позе стоит в углу комнаты с хмурым лицом и никак не может найти выражения, подходящего к данным обстоятельствам. Единственное, что он хотел сделать — это извиниться перед Джорджем, но у него хватило ума понять, что это будет звучать, как издевательство. Кроме того, на самом деле он ничуть на сожалел.

— Она еще совсем девчонка, — сказал Джордж, оглядывая комнату. /На табуретке валялись трусики Сильви, на раковине стоял ее крем и лежала зубная щетка/.— Совсем девочка. Я надеюсь, вы очень счастливы.

Он хлопнул Оберона по плечу, потрепал его за щеку.

— Ах ты, сукин сын! — Он улыбался, но его глаза горели сумасшедшим огнем.

— Она считает тебя… — сказал Оберон.

— Так и есть.

— Она говорит, что не знает, что будет делать без тебя, вернее если ты не позволишь ей остаться здесь.

— Да. Она мне это тоже говорила.

— Ты ей как отец. Даже больше.

— Как отец? — Джордж обжег его своим взглядом и, не отводя глаз, начал смеяться. — Как отец.

Он смеялся все громче диким отрывистым смехом.

— Почему ты смеешься? — спросил Оберон. Он не знал, присоединиться ли к Джорджу или наоборот, он смеется над ним.

— Почему? — Джордж задыхался от смеха. — Почему? А что бы ты, черт подери, хотел, чтобы я делал? Плакал? — Он вскинул голову, обнажив белые зубы, и зарычал, продолжая хохотать. Оберон не смог удержаться и тоже засмеялся. Когда Джордж увидел это, его смех стал затихать и перешел в хихиканье.

— Как отец. Вот это здорово. — Он подошел к окну и уставился на серый день. Наконец, он перестал хихикать, сцепил руки за спиной и вздохнул.

— Вот чертовка. Она не для меня, так и мне и надо, старому дураку.

Через плечо он посмотрел на Оберона.

— Ты знаешь, что у нее есть судьба?

— Да, она сказала.

— Да-а-а. — Его руки разжались и снова сомкнулись за спиной. — Похоже, что мне там не уготовано место. Ну, да ладно, со мной все в порядке. Дело в том, что еще есть ее братец с ножом, бабушка и сумасшедшая мать… И несколько детей… — Он немного помолчал. Оберон был готов убить его.

— Старый Джордж, — продолжал бормотать Джордж, — он всегда остается с детьми. Ну, Джордж, сделай что-нибудь. Брось это. — Он снова засмеялся.

— А мне доверят? Черта с два. Ах ты, Джордж, сукин сын, ты уничтожил моего ребенка.

О чем он говорил? Может быть, он сошел с ума от горя? Неужели потеря Сильви для него так ужасна? Неделю назад он не мог даже подумать об этом. Внезапно ощутив озноб, он вспомнил, как когда-то тетушка Клауд нагадала ему на картах темнокожую девушку; девушку, которая полюбит его за его достоинства и покинет его, но он не будет виноват в этом. Тогда он не думал об этом, как не задумывался ни о чем, будучи в Эджвуде. А сейчас он вспомнил об этом с ужасом.

— Ну, ты знаешь, как это бывает, — сказал Джордж. Он достал из кармана крошечную записную книжку и полистал ее. — Ты разносишь молоко на этой неделе, хорошо?

— Ладно.

— Ну вот и хорошо. — Он убрал книжицу. — Послушай. Хочешь совет?

Ему хотелось этого не больше, чем любого пророчества, но он приготовился выслушать. Джордж посмотрел на него, а потом обвел глазами комнату.

— Наведи порядок, — сказал он и подмигнул Оберону. — Она любит порядок, понял? Порядок. — Его снова охватил приступ смеха, который клокотал у него в горле, в то время, как он вытащил горсть драгоценностей из одного кармана и горсть из другого и отдал все это Оберону.

— Поддерживай чистоту, — сказал он. — Она думает, что мы, белые люди, в большинстве случаев грязнули. — Он повернулся к двери и вышел, хихикая. Оберон остался стоять в комнате с драгоценностями в одной руке и деньгами в другой; он еще услышал, как внизу, в прихожей Сильви и Джордж встретились и, осыпав друг друга приветствиями и градом острот, поцеловались.